Шрифт:
С тем он перехватил меч за рукоятку и высоко поднял над головой. И все присутствующие опустились на колено, проникнувшись важностью момента. Ведь, по сути, Иоанн Васильевич провозглашал удивительные вещи. Разом. И переводил в политическую плоскость тезис «Москва – Третий Рим», и объявлял себя защитником православной веры. Для людей XVI века – это было очень серьезно и значимо…
Строго говоря идея «Москва – Третий Рим» поначалу носила строго религиозный характер. И оформилась в политическую концепцию только во времена Александра II. Но ведь Андрей ее знал и кратко изложил Царю во время той приватной беседы. И концепция эта легла на до крайности благодатную почву. Для Иоанна Васильевича сии слова оказались чрезвычайно важны и нашли самый живой отклик. Не сразу. По своему обыкновению он долго все обдумывал и прикидывал. Советовался с супругой и самыми верными, доверенными людьми. И только все взвесив, начал действовать.
– А посему, – продолжил Государь, – призываю епископов наших собраться и утвердить Патриаршество. Ибо одни мы – православные – остались во всем мире. И без устроения церковного негоже нам жить далее…
Что и было незамедлительно сделано. Так как готовились к этому. Сразу, как стало понятно – Москва на стороне Царя и не поддержит решение Вселенского Собора. И бумаги все подготовили. И с иерархами все обговорили, которые сидели в Москве уже который месяц, будучи созванные еще Макарием для решения иных вопросов.
Патриархом избрали Сильвестра. Единогласно.
Ибо Макарий, не выдержав новости об отлучении, преставился. А иных достаточно ярких фигур, имеющих массовую поддержку населения не имелось. Ведь все иерархи помнили о том, как Сильвестр со своими подельниками сумел завести толпу и едва ли не взял кремль…
– Боже, что же мы творим? – тихо прошептал Иоанн Васильевич вечером, когда беседовал по своему обыкновению с супругой своей.
– Всевышний тебе благоволит, милый, – массируя ему шею, произнесла Анастасия. – Иного бы слова Собора сгубили. А тебя напротив – возвысили и укрепили на престоле. Кто теперь посмеет пойти против тебя? Защитника православных и наследника римских царей?
– Ты думаешь?
– И думаю, и чувствую. Да ты и сам видел, как сплотился народ, раздраженный словами эллинов. К тому же, если Сильвестр не обманет, то вскоре в твои руки попадут промыслы соляные да торговля мехами. Что укрепит казну.
– Вряд ли получится их удержать.
– А и не надо. Отдай купцам. И обложи их мытом – по трети с прибытка.
– Как Андрея?
– Андрей… ох… что-то его стало слишком много. Тебе не кажется?
– Если бы не он…
– Постой, – перебила его жена. – Его слова, это просто слова. Ибо Всевышний благоволит тебе. Пусть и его словами.
– И ты хочешь, чтобы я отказал Андрею в моем расположении?
– Нет. Просто будь осторожен. Ты слишком сильно стал ему доверять. А ведь он держится своих интересов, а не твоих…
Сильвестр же, сразу после утверждения его в роли патриарха, начал Поместный сбор для утверждения тех тезисов, которые выдвигал во время волнения. Ну, чтобы два раза не вставать. Да и Царя не злить, ибо он отчетливо понимал, тот поддержал его кандидатуру авансом. А ценность сделки, пусть и заключенной таким странным способом, бывший протопоп уважал особо, ибо был, по сути, купцом в рясе.
Ведь до того, как переехать в Москву и принять приход Благовещенского собора в кремле, Сильвестр жил в Новгороде. И там держал крупную мастерскую, переписывающую книги на продажу. В основном писцы копировали духовную литературу, хотя и иные тексты не игнорировали.
Сын его был крупным торговцем тканями.
Семья же в целом имела большие торговые связи как на Руси, что литовской, что московской, так и среди немцев. Сиречь иноземцев. Например, бургомистр Нарвы вел с ними дела, что в немалой степени поспособствовало ее падению в начале Ливонской войны. Сильвестр сумел договориться. Не только он, конечно, но без него и его связей ничего бы не получилось.
Посему он и взялся самым решительным образом за секуляризацию обширных монастырских владений в интересах знакомых ему купцов. Фактически. Формально то, держась благополучия государевой казны, которой тоже должно было что-то перепасть с этой операции. И очень немаленькое «что-то», грозя увеличить ее ежегодный приход как бы не на четверть. Причем не товарами, а преимущественно звонкой монетой, очень Царю важной и нужной.
А вот про Андрея он «забыл» и не стал поднимать вопрос о нем на Поместном соборе. Ибо теперь он был уже не нужен. Во всяком случае в том ключе, в котором он выступал ранее. Его не осуждали. Его не одобряли. Его вообще не упоминали, старательно игнорируя…
Глава 3
1555 год, 16 мая, Тула
Утро.
Туман.
Легкая облачность.
Андрей специально остановил свою сотню в часе хода от Тулы, дабы привести ее в порядок и подойти к городу утром «при параде», а не уставшими и пыльными…
Его не удивил вызов на смотр раньше срока. Ибо помнил он о том, что в этом году намечается Судбищенская битва. О ней самой он знал мало, только общую логику и кое-какие персоналии. Слишком уж плохо она изучена по недостатку материалов [42] . Однако все одно – в свое время обратил на нее внимание из-за ее чрезвычайной значимости в борьбе Руси и Крыма.
42
По Судбищенской битве 1555 года есть очень мало материалов. Да и те, что есть, носят характер обрывочный и нарративный. Из-за чего достоверно известна только общая логика событий и несколько действующих лиц. Ни одного документа, описывающих подготовку к походу и прочие подобные вещи не сохранилось. А само место боевых действий удалось обнаружить лишь совсем недавно и никаких более-менее масштабных раскопок там не проводилось.