— Ты веришь ему? — спросил Данила, когда Ахмет ушел.

— А зачем ему врать?

— Чтобы ты выступил с полком к вотчине. А они напали на Тулу. Сам понимаешь — Царь за такое по голове не погладит. Посад ведь пожгут. Людей порежут.

— Резонно. Но он остается тут. Ведь так?

— Так.

— Жена моя в Туле. Дети мои в Туле. В вотчине близких моих нет. Зачем на нее нападать?

— Добра там хватает.

— Действительно много они не соберут. А малый отряд там может все зубы обломать. Стены уже высокие — с лестницами не по лазишь. Ворота одни. Проход узкий и один. Максимум — кого-то в поле возьмут. Так что… — развел он руками. — Все ведь за стенами. Ну, почти все.

Данила хмыкнул. Андрей же продолжил:

— Это, во-первых. А во-вторых, степь слухами полниться. И те, кто на меня нападут, потом станут болтать. Хвалиться. Через что, приложив немного усилий я узнаю о том, кто это сделал и где он живет. Ведь я могу это узнать?

— Вполне, — чуть подумав, ответил Данила.

— Вряд ли они откуда-то сильно издалека. Дней пять-десять пути, край пятнадцать. Так ведь? Вот. А значит мне ничто не мешает уже самому напасть на их кочевье. И всех там под нож пустить.

— Но мы обычно так не делаем.

— Закон Чингисхана гласит, что врагов нужно убивать всех, проявляя милосердие только к тем, кто ниже тележной чеку. А Чингисхан — это альфа и омега степи. Он знал, о чем говорил. Ибо иного в степи не понимают.

— Кхм. — кашлянул в кулак Данила. — А с малышами что? Куда их на себе тащить?

— Зачем тащить? Воин убивает тех, кто выше тележной чеки. И угоняет весь их скот, все их имущество. Дети же остаются в поле, предоставленные сами себе. Если Небо будет к ним благосклонно, то они выживут. Если нет, то… — развел руками Андрей. — Степь не терпит слабости. И если ты не наказываешь, если ты не мстишь, то тебя считают слабым. Ты разве не знал?

Данила нахмурился.

— И ты будешь мстить?

— Без всякого сомнения. И Тенгри тому свидетель. — произнес Андрей, коснувшись ладонью сначала сердца, а потом лба.

— Тенгри?

— Так древние обитатели степи называли Всевышнего.

На этом их разговор закончился.

Андрей не стал предпринимать никаких решительных действий. Ограничился тем, что послал в вотчину гонца с предупреждением. Посчитав это достаточным. Ну и шепнул Даниле о своих планах, не беря с того обещания молчать. А значит он начнет болтать… болтать… болтать… и слухи побегут стремительными ручейками, уходя в том числе и в степь…

Прибытие Ахмета со своими родичами «под бочок» к тульским владениям Царя выглядел многогранно и соблазнительно. В первую очередь потому, что позволяло привлекать их к себе на службу. В теории. Однако Андрей сему не радовался. С одной стороны, он прекрасно знал, что вояки они аховые. А с другой, не испытывал никакого доверия к словам жителей степи. Они ведь вольные волки — захотели пришли, захотели ушли, в случае, если сила теперь за другим. Впрочем, мысли об Ахмете и грядущем нападении на вотчину его не отпускали до самого обеда.

В этот раз ему пришлось принимать пищу наспех. Практически в одиночку. Того требовали дела — он засидел на одном из строящихся объектов. И пришлось вкушать еду от котелка местных работяг, чтобы не терять времени. Что он и сделал без всяких сомнений и переживаний.

Да, не по статусу. Но работникам такое нравилось. Потому что воевода вроде как проверял качество их питания. Там была уха. Обычная уха.

Похлебал он ее. Демонстративно немного. Но так, чтобы в животе не урчало.

Поболтал с работниками.

И поехал дальше. Однако через три часа ему стало плохо. Во рту появился металлический вкус, смешанный с привкусом крови. Голова закружилась и заболела, как и живот, который стало буквально резать и крутить. Появилась сильная, нарастающая слабость.

— Твою мать… — тихо прошептал Андрей, когда понял, что произошло.

Сплюнул слюну, которой стало на удивление много во рту. И спешно отправился к палатам воеводы. Отдавая на ходу указания.

— Проверить состояние тех мужичков, с которыми я трапезничал.

— Слушаюсь, — кивнул один из сопровождающих и удалился.

— Доставить мне в покои много свежего молока…

Ситуация ухудшалась.

О том, какие симптомы у отравления ртутью Андрей заучил наизусть еще там — в XXI веке. Потому что ртуть и мышьяк были в эти века самыми основными пищевыми ядами. Так что, какие мероприятия предпринимать знал на зубок. Тем более, что он не только отдал распоряжения, но и сам заехал в более подходящее место. Слез с коня. И сунув два пальца в рот начал старательно прочищать свой желудок.