Не успеваю прийти в себя, как к нам подходит работница отеля, в ее руках банный халат. Негритенка не смеет даже посмотреть меня, протягивает его, опустив голову. Ахмед кутает меня в него.

— Не трогай его, между нами нет ничего. — цепляюсь за футболку, сминая ткань, судорожно пытаюсь привлечь его внимание. — Пожалуйста, если в тебе есть хоть что-то человеческое. Прошу. То, что между нами, только между нами. Он не причём!

Не знаю насколько мои доводы убеждают его, но он уводит меня в гостиницу, оставляя Глеба на лежаке. Оглядываюсь несколько раз, разглядывая друга, надеясь, что Аль-Мактум ничего не сделает ему.

У Эмира стальная хватка, кисть руки горит адским пламенем. По дороге теряю сланцы, потому что не успеваю за ним, трудно догнать его. Голыми ногами скольжу по ковру в коридоре гостиницы.

Работники так боятся его, что шарахаются в разные стороны, не смея даже глаза поднять. У моего номера стоит Амин. В его руках мой планшет.

Внутри все от странного предчувствия переворачивается и холодеет.

Араб с надменным выражением рассматривает меня, у него немного подрагивает кончик носа от отвращения, так он ненавидит меня.

— Что происходит? Почему Вы роетесь в моих вещах? — мой голос звучит жалобно. Смотрю на происходящее и понимаю, что не могу ничего сделать.

— Ты переезжаешь. — заключает Ахмед, заталкивая меня в номер. Я сильнее запахиваю полы халата, чтобы защитить тело от его нападков.

— Не хочу. Никуда не поеду с тобой. — утвердительно говорю я. У меня леденеют руки и ноги, превращаются в ледышки. — Ты отпустил меня утром. Посадил в машину и все… Что изменилось за такой короткий промежуток времени.

— Ты будешь моей любовницей, вопрос решён. Не нужны эти вещи, куплю тебе новые.

Заглядываюсь на его благородный профиль, у араба даже загар благородного цвета.

— Зачем тебе я? У тебя есть невеста. — с особой болью вспоминаю утренний разговор, его признания в любви незнакомой девушке.

— Мне нравится твоя тугая дырка, местные изрядно растянуты. Да и драть тебя можно без резинки.

Лучший комплемент из всех, что я слышала в своей жизни. Просто есть, чем теперь гордиться.

— Я улетаю. — резко говорю ему, чувствуя как внутри меня все отмирает от отчаяния. Хочет растоптать меня окончательно. — Мне нужно домой. И мне противно быть с тобой. Ты спрашивал, почему я сегодня была в откровенном купальнике? Потому что меня тянет к моему другу. Я бы хотела ему отдаться. Мне жаль, что ты украл у меня возможность подарить ему свою невинность.

— Хотел бы я посмотреть, как ты улетишь, когда авиасообщение закрыто. — усмехается он, глядя на меня своими зелёными глазами. Он пожирает меня, игнорируя мои слова. Вижу, как он раздевает меня, не прикасаясь ко мне. От него исходят волны радиации, поражающие меня и разлагающие.

Не хочу верить его словам, я найду как добраться домой. Мне нужно бежать отсюда поскорее ради отца и самой себя. Каждая минута рядом с ним ядовита для меня, отравляет. Захлебнусь собственной кровью.

— Не переживай, я найду, как улететь. — хрипло говорю я, отходя от него на, как мне кажется, безопасное расстояние. — Лишь бы тебя не видеть. Лишь бы не касался своими руками меня! Мне никогда не отмыться после такого. Ты отвратителен.

— Я уже слышал, как противен, а потом слышал, как ты умоляла меня не останавливаться. Стонала так, что уши закладывало, просила еще и еще. Или ты так скучаешь по моему херу, что без него с ума сходишь? — Ахмед начинает двигаться, приближаться ко мне, а я пячусь назад, пытаясь сбежать подальше. Но куда?

Упираюсь спиной в стенку и в панике оглядываю комнату.

— Чтобы было не так отвратительно, я представляла другого. — для чего-то выдаю я, пытаясь уязвить его самолюбие, как еще заставить его отпустить меня? Ему должно надоесть. Когда станет скучно, он отпустит.

Эта мысль озаряет меня. Ахмеду нравится моё бунтарство, его забавляет моё сопротивление. Так может быть стать такой как все его шлюхи?

Я тут же снимаю халат, резко распахиваю его и откидываю в сторону. Убираю волосы за уши, движения получаются деловитыми и практичными. Щипаю соски. Становлюсь на колени и смотрю на него, придерживая руки по швам.

Выгляжу комично как школьница.

— Я отсосу? — спускаю его шорты. При виде его обрезанного члена каждый раз поражаюсь его размерам. Пугаюсь. Стараюсь вложить в выражение лица максимум безразличия. Провожу ладонью по стволу. — Как Вы хотите, чтобы я сама его вылезала или отодрать меня, как в тюрьме? Как Вам больше нравится? Как скажете, так и сделаю. Обслужу по первому разряду.

Обхватывая дубину губами, испытываю мандраж. Кажется, подавлюсь им, но стараюсь сохранять лицо. Делать все, чтобы создавалось впечатление, что я просто работаю. Максимум безразличия.