Оглянувшись, Таня подошла ближе и заговорила шепотом, отталкивая потянувшегося было к Кристине гуся:

– Он как будто специально меня ждал, понимаете? Значит, кто-то ему сказал, и что я умею делать, и как между парами курить бегаю. Но мы всегда с Катькой ходим, а ее задержали на паре. Вот я одна и пошла. А в общагу он точно бы не попал, это кто-то из наших мне ту дрянь подложил.

– Ты говорила обо всем этом Александру Александровичу? – Таня кивнула. – А какую конкретно книгу тебя просили добыть?

Студентка рассказала, как смогла. Название вылетело у нее из головы, запомнила только, что в нем были «какие-то мысли и форма», но внешний вид Таня описала довольно подробно. Кристина не помнила, чтобы видела в кабинете Дориана такой фолиант – в переплете из светлой кожи, потертый, в пятнах, старый, с латунными уголками и тисненым названием со стершейся краской.

По описанию девочки книга была старинной и солидной, но не больно-то презентабельной. Возможно, ректор просто не выставлял ее напоказ. Или она и впрямь очень ценная, тогда неудивительно, что он прячет такую вещь.

– Ректор велел мне молчать под угрозой отчисления, – пожаловалась Таня. – И если снова увижу кого-то подозрительного – сразу говорить ему. Но вы-то все равно все знали, так ведь?

– Да, и ты мне сказала до того, как он запретил. Давай договоримся: ты лучше рассказывай сначала мне. У Александра Александровича и без того много дел, – «и мнительность на грани диагноза», – добавила Кристина про себя. – А раз с вашим куратором отношения у тебя не сложились…

– Кристина, с кем это вы там шепчетесь под окнами? – раздался над головой голос Кашалотихи.

«Дурака вспомни – он и появится», – всплыла в памяти девушки детская поговорка. Таня метнулась за угол, умудрившись бесшумно скрыться с глаз за те секунды, которые понадобились Степановне, чтобы высунуться в окно.

– Что же вы, Алина Степановна, людей пугаете? – медовым голоском произнесла Кристина, на всякий случай заслоняя обзор. – У меня чуть сердце не выпрыгнуло. Я готовлюсь к лекции по спецпредмету, засекаю время, которое занимает речь.

Кашалотиха ощупала ее подозрительным взглядом, презрительно фыркнула, и перед тем, как захлопнуть окно, высокомерно процедила:

– Александр Александрович велел напомнить вам, что сегодня в пять совещание по поводу мер безопасности. Явка обязательна для всех и без опозданий.

– А я настаиваю на том, чтобы нанять охрану, – говорила Кристина тоном, не допускающим возражений. – В конце концов, если на территорию проникнут злоумышленники, как, например, мы с Мариной сможем им помешать?

– У нас есть охрана, – в голосе Дориана звучало бесконечное терпение. – На въезде, на вахте в главном корпусе и в каждом из общежитий.

– Я имею в виду нормальных охранников, а не четверых пенсионеров, одна из которых женщина. И не говорите, будто нет денег – на такие расходы их выделяют.

Ректор покачал головой. Лицо его выражало страдание. Все присутствующие, кроме Светочки, посмотрели на Кристину с осуждением. Девушка поджала губы; она не собиралась сдаваться и от участия во всем этом цирке отказывалась наотрез.

– Видите ли, Кристиночка, – мягко произнес Дориан. – В наших интересах допускать на территорию училища как можно меньше посторонних. И без того кто-то явно передает на сторону информацию. Да и студентов будет нервировать внезапное появление чужаков в форме.

– С чего вы вдруг стали беспокоиться о студентах? – не сдержавшись, съязвила Кристина.

– Я всегда о них беспокоюсь. Но кроме них мне приходится заботиться о множестве других вещей, поэтому со стороны может показаться, будто я уделяю ребятам недостаточно внимания.

– Александр Александрович, мы все понимаем! – вмешалась возмущенная Кашалотиха. – Вы столько на себя взвалили, и как только со всем этим справляетесь! Если некоторые несознательные сотрудники думают только о себе, – она покосилась на Кристину с неприязнью, – то остальные вас поддерживают. Мы сделаем все, что в наших силах. Правильно?

Марина и Андрей поддакнули, но без особого энтузиазма. Светочка посмотрела на Степановну с плохо скрываемым отвращением. Они уже успели поскандалить из-за отказа Светы охранять ПТУ, и обоюдное презрение сменилось взаимной ненавистью.

– Спасибо, Алина Семеновна, – сдержанно ответил ректор. – И вам, друзья. Я очень ценю такую поддержку. Но ваши опасения, Кристина Евгеньевна, тоже могу понять. Предлагаю вам дежурить на пару с Андреем и исключительно в светлое время суток. А Марину вечером будет сопровождать Вадим Петрович, все равно Светлана Викторовна не имеет возможности нам помочь в силу семейных обстоятельств.