— Капитан, — обратился Николай к Смиту, когда тот закончил разговор с «Аляской».

— Да?

— Вам не кажется, что что-то не сходится.

— В чём именно? — спросил Смит, продолжая взглядом оценивать данные на своих мониторах.

— В действиях противника, в ситуации. Наш арсенал до сих пор цел, хотя эти корабли хозяйничали здесь несколько часов. У меня впечатление, что они не хотят уничтожать «Килиманджаро». По крайней мере пока. Но что если они думают захватить, и корабль, и терминал. Может быть ещё что-то на планете. И десантный корабль у них с собой.

— Да, что-то в этом есть, — ответил капитан и немного подумав, добавил, — только у меня другая идея по этому поводу.

Николай внимательно посмотрел на задумчивое лицо Смита.

— Какая же?

— Они надеялись увидеть здесь «Кантабрию», а не нас.

Эта фраза капитана «Окинавы» немного выбила Николая из колеи размышлений исключительно о тактической стороне происходящего. С точки зрения стратегии и политики, Смит был абсолютно прав. Командор Штайнер был вдохновителем и главной движущей силой всего, что происходило в КСПС «Арахны». Он и только он должен был быть первейшей целью.

— И они всё ещё надеются. Командор говорил мне, что скорее всего первым делом попытаются убрать его и майора, — добавил Смит, — а нас уж потом, если что.

— Капитан, нашли ещё тело во втором блоке, — доложил Каройи, — это мичман Вайс.

— Итого уже трое убитыми, — проговорил Смит, ни к кому не обращаясь.

И только сейчас Николай вспомнил, что оставил Гвоздикину там, в отсеке экипажа. Он тут же связался ней через корабельную сеть.

«Цветочек, ты цела?»

«Да, командир. Я была в техническом отсеке десанта».

Хоть немного полегчало, хотя бы она цела. Вот только противостояние в системе ещё не закончилось.

Соколов присмотрелся к общей проекции планетарной системы. Это была компиляция данных со всех уцелевших систем слежения и разведчиков. Соединение неизвестных кораблей заходило атакующим строем по вектору движения планеты. Десантного судна среди них видно не было. «Архангельск» лёг на курс перехвата — пологую дугу по касательной к дальним орбитам Нуллуса, намереваясь встретить врага на пути к планете. Эсминцы выстроились кольцом вокруг него, на дистанции меньше тысячи километров. «Гуарико», один из эсминцев ВКС, выпустил своего разведчика, чтобы попытаться найти десантный корабль и хорошо обозревать картину происходящего с другой стороны планеты.

Перед строем нападавших тоже появились разведчики, целых три штуки. Николай, понаблюдав за их продвижением далеко вперёд строя, догадался, какую тактику выбрал командующий неизвестной флотилией. Они собирались пускать ракеты по наводке передовой разведки. Это давало им возможность стрелять первыми, правда рискуя при этом потерять лёгкие, глазастые машины.

— Капитан? — обратился Соколов.

— Да, да, дистанционная наводка, — тут же отозвался Смит и открыл канал с флагманом, — адмирал, вы заметили?

— Прекрасно вижу, капитан. Продолжаем манёвр.

Смешанное соединение, во главе с «Архангельском», набирало атакующую скорость. Похоже, контр-адмирал тоже был сторонником атак на встречных курсах. Хотя Николай, как ни старался, не мог придумать иного варианта действий. Противник шёл в атаку, не важно, был ли их целью арсенальный транспорт или же флотилия защитников. И их следовало принять встречной атакой. Для обороны, даже маневренной, просто нет ни сил, ни времени.

Размышления Соколова прервал голос старпома Каройи:

— Капитан, на четвёртой зенитке ремонт элеватора затягивается. Старший техник Миколос предлагает зарядить её вручную. Хотя бы для первого залпа.

— Дожили. На руках ракеты таскать будем. Да, пусть действует, если такая возможность есть. У него восемь минут.

Уник Николая просигналил о вызове, это Гвоздикина что-то хотела сообщить ему. Он принял вызов, открыв текстовую связь.

«Командир, я заметила тут что-то странное».

«Где именно?»

«В третьем блоке отсеков экипажа».

«Продолжай».

«Там откуда-то идёт модулированный сигнал, на дельта частоте планетарного диапазона. Эти частоты обычно армейская пехота использует. Только я не могу понять, кто его передаёт. Там же одна большая дыра, от третьего блока почти ничего не осталось. На восьмой палубе через стекло гермодвери звёзды видно».

Наталья хотела сказать ему ещё что-то, но не успела. Слабый толчок в палубу, чувствительный, но совсем слабый по сравнению с попаданием боевого заряда. На мостике и по всему кораблю тут же взвыли три разных сирены, вспыхнули множество аварийных предупреждений на мониторах. «Окинава» глухо чихнула и дрогнув, потеряла ускорение. Маршевый волновой двигатель заглох, эсминец продолжал нестись прямо, по инерции, вырываясь из строя и начиная отставать.