— Правильно ты говоришь. Он хочет, чтоб ты сам это сделал… чтоб он никак при этом не засветился. Иначе он пошёл бы и напрямую тебя сдал.

— Ну и зачем ему это?

— Давай думать! Личные счёты, к примеру.

— Вот и я так думаю… С чего начали, к тому и пришли, — тяжело вздохнул Дмитрий. — Вот до чего мы дорылись? Что нам даёт это умозаключение?

— Попробуй составить список тех, кто с тобой хочет свести личные счёты. Кому ты так сильно мог насолить, что он так с тобой поступает.

— А дальше что? На каждого мысленно надеть образ психа, и подумать, кому этот образ больше подойдёт. Я же говорю, с чего начали, к тому и приплыли… Есть, конечно, несколько человек на работе, которых я очень-очень сильно раздражаю. Хмычёв, Капельников — эти вообще спят и видят, как мне бы поднасрать.

— Ну вот.

— Зачем им вся эта клоунада? Для того, чтоб меня попёрли с работы? Разве это стоит того, чтоб подписываться на криминал? Дашку похитили! Да, не поверю, что они совсем такие безбашенные.

— При помощи Дашки они тобой управляют. Они давно это затеяли. Долго следили, изучали. Даже может прослушивали.

— Это же чистой воды уголовщина. Зачем им это?!! Ну, ты сам посуди. Я не могу понять таких рисков!

— Смелые очень! Ты сам говорил, что тот, кто это делает, не боится ни чёрта, ни бога.

Жаба кивнул. Он уже понял, что дальше продолжать эту дискуссию, смысла нет. Они с Бубновым топчутся на одном месте.

После того, как Жабе заштопали «треснувшую голову», он вернулся в служебную машину. Бубнов выключил магнитолу и спросил:

— Ну и что будем делать дальше? Оставим всё как есть и пойдём спать?

— Смеёшься?

— Тебе хорошо, ты в отпуске. А сейчас как-никак одиннадцать ночи.

— Совсем детское время. Можно ещё погулять. Знаешь, что я подумал?

— Что?

— Смотри, вот он мне через Перову сообщил, что тебя убили. Но потом резко признался, что это развод. Сейчас он говорит, что Дашка у него, а если и это не так?! Если с Дашкой всё в порядке. И я просто повёлся на его разводилово.

— Тогда, где она?

— Может, она сбежала с больницы. Ей серьёзную операцию планируют, и она её очень боится.

— А ещё если её кто-то грамотно напугал, то он запросто мог этим подтолкнуть её к подобным действиям.

У Жабы челюсть отвисла от догадки Георгия. Очень уж это было похоже на правду. Почему он сам до этого не додумался. Сообразив, что он сидит с открыты ртом, Дмитрий захлопнул свою пасть и выудил из кармана куртки мобильный телефон. Он набрал номер Тани — родной тётки Даши.

— Алло… да… — услышал он надорванный хриплый голос.

— Таня, привет! Как дела?

В трубке повисла тишина, а затем Татьяна всё же ответила:

— Слушай, Дима. Мне сейчас совсем не до тебя.

От её подавленного голоса сердце Жабы мгновенно покрылось ледяной коркой.

— Что-то случилось? — тихо произнёс он, боясь услышать страшный ответ.

— Дим, давай потом поговорим, — сказала Таня. — Горе у нас!

Таня сбросила вызов. Вместо того, чтоб перезвонить, Жаба завопил во всё горло:

— Гоша, давай жми! На Клецкова едем! Дом двенадцать. Тот, что за «Никой», я покажу.

Георгий тяжело вздохнул. Этот злополучный день никак не хотел заканчиваться. До дома Татьяны добрались за пятнадцать минут. По дороге Бубнов попросил телефон у Дмитрия, позвонил жене и сказал, что с ним всё в порядке. На что она ответила, что не особо-то и волновалась. Георгия это расстроило больше, чем то, что сегодня его основательно поколотили во дворе старика, связали руки и ноги, и накрыли сверху лодкой.

Дверь в подъезде была открыта, и поэтому Георгий и Дмитрий без труда прошли внутрь и вызвали лифт. Татьяна жила на восьмом этаже. Жаба настолько весь был на эмоциях, что даже не позвонил. Он сразу нажал на ручку двери и вошёл в квартиру. Татьяна выскочила с сигаретой в руках к ним навстречу.

— Боже, как ты меня напугал! Звонить в дверь не учили? А если я голая?

— Дверь на ключ закрывать надо. Что случилось?

— Димка, что с тобой? С каких это пор тебя мои беды волнуют?