Мы уже выпили по паре рюмок и теперь закусывали за обе щеки.

– Надоели, хуже горькой редьки!
– прошипела Алена, очищая яичко от скорлупы.
– С одним нянчилась десять лет, а второй держать меня в ежовых рукавицах надумал, а я птица вольная.

– Вот и будешь теперь одинокая!
– возмущенно оборвала ее Катюха.
– Есть мужик и хорошо! Так нет, ее как черти подталкивают в таком возрасте!

– Нормальный у меня возраст!
– возмутилась Алена, подталкивая меня локтем: - Ты слышала? Возраст!

– Ладно, хватит!
– я взялась за бутылку, не желая слышать даже намека на свои годы.
– Давайте лучше сменим тему!

– Согласна, - заулыбалась Алена и сложив ладошку лодочкой приставила ко лбу.
– А что это за домишки на бугорке? Там живет кто-нибудь?

– Хутор это, - я тоже посмотрела на темные покосившиеся строения, нелепо смотрящиеся рядом с цветущими деревьями.

– Ворожеевский.

– Странное название...

– Говорят, там всегда колдуны жили и место там проклятое, - я вспомнила, как мама мне рассказывала об этом хуторе.- Построили его три чернокнижника, после того, как на дороге, проходившей по этой местности, молнией десять человек убило. Угрюмые и косматые, жили они отшельниками, ни с кем не общались, но люди боялись их очень. Много кого, говорят, они со свету сжили, а сколько девок перепортили и баб, не счесть...

 Да как же они, угрюмые и косматые, девок заманивали?
– хмыкнула в воцарившейся тишине Катюха.

– Так оморачивали бедняжек так, что те как привязанные за ними шли. Натешаться они с ними, а девкам и бабам замужним - позор на голову.

– М-да, - Алена явно впечатлилась моим рассказом и поежилась.
– А сейчас там живет кто-нибудь?

– Вроде бы живет кто-то, - пожала я плечами.
– Я никогда не видела этих людей. Свет там вечерами не горит, но мне кажется, что я замечала отблики свечей...

– Мама, - прошептала Алена, а Катюха икнула и потянулась за компотом.

– Настращала ты нас, Манька!
– выдохнула она, вытирая розовые усы.
– Давай, наливай лучше!

Мы снова выпили, заговорили о мужиках, но взгляды моих подруг все равно периодически направлялись в сторону Ворожеевского хутора...

– Может на речку сходим?
– предложила Катюха, лениво щурясь под теплым солнышком.
– Возьмем пивка, рыбки, посидим возле водички...

– А что, - поддержала ее Алена.
– Можно и на речку, чего дома сидеть?

Деваться было некуда и мне пришлось согласиться: на речке я была давно, а прогулка с подругами обещала быть веселой.

Мы взяли покрывало и, через магазин, отправились к речке. Солнышко припекало основательно, глаз радовала изумрудная травка и глянцевая листва, было хорошо и спокойно.

– Как же хорошо у тебя! Не то, что в городе!
– Алена с раскрасневшимися щеками была похожа на матреху.
– А запахи какие!

Мы шли по узкой тропинке, которая убегала вглубь яблоневого сада, а потом огибала бугор с Ворожеевским хутором.

Катюха задумчиво задрала голову и протянула:

– А пошли к этому хутору сходим, а?

– Зачем???
– Алена даже приостановилась, испуганно глядя на Катюху.
– Что ты там хочешь увидеть?

– Ну интересно же!
– подогретая спиртным, подруга просто излучала решительность и смелость.
– Заодно и убедитесь, что все это сказки о колдунах и замороченных бабах.

– Что-то я не хочу убеждаться, - заныла Алена, глядя на меня умоляющим взглядом.
– Пошли на речку, у меня нехорошие предчувствия...

– Ой, да прекрати!
– отмахнулась Катюха.
– Пять минут. Посмотрим и сразу на речку, да, Мань?

– Ну пошли уже!
– вздохнула я, хотя мне и самой хотелось поближе посмотреть на этот "ужасный" хутор.
– Одним глазком глянем и на речку.

Ветхий забор окружал три дома и остальные обветшалые постройки, кренившиеся от времени в разные стороны. Хутор застыл в гнетущей тишине, как одинокая старуха-нищенка в рваном тряпье, и мне стало неуютно под этим забором, обросшим изумрудным мхом.