— Мне не надо было ехать с тобой, вот и всё…

— Ты уже здесь! — напоминает мне он.

— А не должна быть, — говорю задумчиво.

— Кому что должна и не должна? — спрашивает насмешливо. — Ты всегда делала, что хотела.

— Не надо так, ты ведь понимаешь, что Исайя для меня…

— Не лей мне в уши эту дичь опять, — снова не даёт закончить.

— Это не дичь, а наши с ним отношения! И они много значат для меня! — гневно комментирую его реплику я.

— Так много значат, что ты без раздумий поехала со мной сюда, — явно потешается над ситуацией он.

— Не совсем так! — недовольно стреляю в него глазами.

Опять посылаем друг в друга взгляды-ножи.

— Херово было со мной сегодня? — смотрит с вызовом. Ждёт моей реакции.

Что мне на это ответить? Правду или ложь? То, что посередине?

— Нет, — признаюсь честно. — Спасибо за этот день, но…

– ***ть, что но? — тушит окурок в пепельнице. — На кой икс всё усложнять, Смит?

— И что это значит? — начинаю раздражаться тоже.

— Тебе хорошо со мной, не отрицай, — заявляет, убирая руки в карманы.

— Я и не отрицаю, — пожимаю плечами.

— Тогда в чём дело? — делает шаг навстречу.

— В том, что нас трое, неужели не понятно?

— Брось его, Смит, — выдаёт вдруг он.

Что? Ушам своим не верю.

— Ты серьёзно, Рид? Вот так всё запросто у тебя? Мы с ним знаем друг друга четыре года, пол года из которых встречаемся. Он был со мной рядом в трудный момент. У нас есть общее прошлое и планы на будущее. И да, на моём безымянном пальце его фамильное кольцо.

— Так сними его, — предлагает, ухмыляясь. — Оно давит на тебя и негативно влияет на твою сущность. Подавляет…

Да о чём я вообще?

— Ты не в себе, нет смысла говорить, — выбрасываю окурок и разворачиваюсь.

— Нет уж, Смит, давай сейчас, — останавливает, хватая за локоть. — Осточертели эти херовы ребусы!

— Отлично, мы наконец дошли до разговора! — не могу не съязвить.

— Однажды всё равно пришлось бы, — тянет за руку к себе, но я выдёргиваю свою ладонь из его.

— Не нужно.

— Не надоело прикрываться кольцом? — склоняет голову чуть влево.

— Я не прикрываюсь им, я пытаюсь объяснить тебе, что нельзя вычеркнуть близкого человека из жизни по щелчку. Исайя дорог мне.

— Да-да, — кивает, даже не пытаясь спрятать играющую на губах улыбку.

— Что тебя так забавляет, Рид? — не выдерживаю этого издевательства я.

— Настолько дорог, что ты самозабвенно целуешься с другим, — хохочет.

Чёрт… Вот ожидала чего-то подобного. И чем только думала.

Молчу.

— Или я принуждал тебя? — наигранно удивлённо вскидывает бровь.

— Нет, — теперь уже гневаюсь на саму себя за своё глупое поведение.

— А мог бы… Стонала бы безбожно всю ночь. Вряд ли вообще смогла бы ходить потом. Одними поцелуями не обошлось бы, поверь.

Хорошо, что в полутьме ему не разглядеть моих в миг раскрасневшихся от произнесённой им пошлятины щёк.

— Это просто минутная слабость, Рид. Больше не повторится, — качаю головой.

— Да ну, ты сама-то в это веришь? — его пальцы касаются моей скулы. — Спорим, что повторится?

Его уверенность обескураживает.

— Что тебе от меня надо? — выпаливаю на одном дыхании. — Четыре года не вспоминал и вдруг…

— Дура, откуда тебе знать, — качает головой.

— Если так, то почему ни разу не позвонил? Не написал? — сглатывая тугой комок в горле, всё же спрашиваю снова.

Убирает руку, опирается ладонями о подоконник и какое-то время рассматривает спящий за окном город.

— Мне нужен ответ, Рид. Я его заслужила…

— Не знаю, Смит, — поднимает наверх голову. — Не хотел лезть в твою жизнь, как-то так…

— Вот и сейчас не лезь, — отрезаю сухо.

Это его объяснение звучит просто нелепо. Я даже не буду поднимать тему письма. Не желаю ничего слышать. Ничего нового он мне не скажет. Только ранит больнее своим равнодушием.

— Хочешь, чтобы не лез? — прищуривается.

— Очень хочу, — отвечаю, ни секунды не раздумывая.

— Какого хера ты лжёшь мне?! — дёргает за руку к себе.

— До того момента как ты вернулся, всё было просто и понятно! — всё же произношу это вслух. — Оставь меня в покое и всем будет лучше!

— А если нет? — заявляет, толкая к подоконнику.

— Что значит нет? Это не игра, Рид, а моя жизнь. Просто забудь обо мне снова.

— Не хочу, — идёт на противность.

— Зачем тебе это? Зачем? — интересуюсь отчаянно. — Потешить самолюбие? Утереть нос Исайе? Или тебе просто сама ситуация приносит удовольствие?