— Я пойду, — произносит сквозь зубы.

Провожаю взглядом её хрупкую фигуру и ухмыляюсь. Да, Смит, всё очень и очень непросто у нас.

— Рид, я прошу тебя, не поднимай больше эту… щекотливую тему, — смущаясь точно школьница, просит мать.

— А ты, в свою очередь, не говори чушь, — злюсь я. — Не брат я ей, и никогда им не стану, ясно?

Звучит резко, но уж как есть.

— У неё новая жизнь, Рид. И в ней… — она осекается, но потом всё же продолжает, — нет места глупостям подобного рода. Да и теперь у ребят совсем другой статус.

Глупостям подобного рода… Интересная интерпретация.

К счастью, у матери звонит телефон. Продолжать этот неприятный разговор у меня нет никакого желания.

*********

Джон Маркл, сотрудник ФБР, оказался профессионалом своего дела. Всё разложил по полочкам. Пояснил, как матери следует себя вести и пообещал, что результаты экспертизы не заставят себя ждать. В ресторане уже беседуют с сотрудниками и поднимают записи с камер видеонаблюдения, но я не думаю, что это как-то поможет. Высыпать что-то в чай можно очень даже незаметно.

В начале третьего ночи журналюги всё ещё вяло толпятся у входа в больницу. Пока добираюсь до такси, едва сдерживаю желание засадить кулаком в челюсть одному бесящему персонажу. Тому самому уроду, чей нелепый жёлтый костюм я помню до сих пор. Мастер грёбаных неудобных вопросов.

Хлопаю дверью такси и, не сдерживаясь, нецензурно выражаюсь. Каково же становится моё удивление, когда водителем оказывается тот мужик, что вёз меня на вокзал в день моего вступления в ряды армии США. Дядька, кстати, тоже меня узнаёт. Вот ведь память, в его-то возрасте.

Приветливо улыбается и жмёт на газ. Тойота ускоряется в меру своих возможностей и оставляет позади больницу и жаждущих сенсаций представителей СМИ.

Таксист едет не торопясь, расспрашивает о службе и планах на будущее, рассказывает о себе. Подъезжая к домам на Вэст Коуст, я уже чуть ли не поимённо знаю всех его нерадивых родственников и многочисленных животных. Оно мне надо?

Всё же как-то приятно, что люди в таких небольших городах как Блу Бэй, остались такими… простыми и неравнодушными к друг другу что ли. В Нью-Йорке — совсем другая история. Будешь лежать на тротуаре и подыхать от сердечного приступа — никто не подойдёт. Все будут идти мимо, не обращая на тебя никакого внимания. Потому что это их не касается. Им некогда. Грёбаные белки в колесе считают себя нечто большим, чем винтики в системе. Глядя на них, почему-то думается, что жизнь проходит мимо.

— Ну, бывай, свидимся! — машет мне добродушный водила.

Я вскидываю вверх руку и направляюсь в сторону дома. Замечаю, что в окнах на первом этаже горит свет. Не сбежала? Не прикинется спящей? Интересно.

Захожу через парадную дверь, скидываю кроссовки, стягиваю майку и приветствую зевающего Акселя, от которого подозрительно пахнет. Уже успел что-то выпросить у мягкосердечной Смит. К этому четвероногому у неё всегда было особое отношение.

Иду на кухню. Аромат оттуда доносится что надо. Вот, пожалуй, ещё одна причина скучать по ней. Довольно часто я нелестно отзывался о её умении готовить. Но только ради того, чтобы хорошенько позлить. Ведь на самом деле, её кулинарные способности заслуживают уважения и похвалы.

Останавливаюсь в арке и тихо наблюдаю.

Со стены бубнит телевизор, и маленькая поварёшка колдует над сковородой, задумчиво склонив голову. Волосы собраны наверх, но несколько прядей всё равно своенравно выбрались на свободу. Девчонка одета в мужскую, просторную футболку, позволяющую рассмотреть длинные, загорелые ноги во всей красе.

Я залипаю как придурок, а потому не сразу замечаю, что она меня спалила.

— Что? — спрашивает хмуро, держа ложку в руке. Дует, чтобы охладить горячий соус и отправляет содержимое в рот.

Я иду инспектировать. Подхожу к ней, поднимаю крышку и наигранно недовольно заглядываю туда.

— Моркови мало, Смит. Сама не видишь что ли?

— Иди ты! — давит на крышку ладонью и бросает грязную ложку в раковину. — Явился! Тоже мне шеф Рамзи! (Гордон Рамзи — один из самых известных шеф-поваров в мире. Его рестораны удостоены 16 звёзд Мишлен. Примечание автора).

Мои губы помимо воли растягиваются в улыбке. Её так легко выбесить. Она как спичка. Загорается практически мгновенно.

— А это что? — интересуюсь, глядя на щедро усыпанную мукой поверхность и заботливо прикрытое тесто.

— Сдобные булочки, идиот, — нехотя отвечает, загружая посуду в машину.

— А в духовке опять мясо по-французски? — разочаровано прищёлкиваю языком я. — Надо прокачивать свои кулинарные способности, Смит, ты повторяешься.

Хлопает дверцей так, что чашки, стоящие на полке, дрожа, позвякивают друг о друга.

— Женщина должна постоянно удивлять, — объясняю я ей, нарочно издеваясь. — Сечёшь?