Молчу. Кровь стучит в висках, злость требует выхода. И девчонка тоже в растерянности замирает. Потому что даже воздух пропитан напряжением, острыми иглами впивающимися в кожу.

— Можно… я пойду, — тихий, отчаянный шёпот режет невыносимо звонкую тишину как лезвие.

Я отрицательно качаю головой.

Медленно провожу трясущимися пальцами по её искусанным от волнениям губам, чувствуя, как плавится мозг и накрывает возбуждение.

— Нельзя.

— Рид, не…

Поздно, девочка. Сгребаю в охапку её волосы, тяну на себя, сжимая такую невероятно тонкую талию. Отворачивается. Втыкаюсь носом в её шею, задыхаясь ***ть от собственных ощущений. От запаха её тела и от того, как она вздрагивает.

Нет с ней смысла разговаривать. Не поймёт, как сильно нужна мне…

Языком пробую на вкус, прокладывая влажную дорожку вверх. Зажимаю нежную кожу шеи губами, жадно прикусываю, ласкаю. И её судорожный вздох, почти стон, выбивает к чёрту все предохранители.

— Ппрекрати, — запинаясь, просит жалобно, когда я снова кусаю её, наказывая за ложь. — Слышишь?

Сука вцепилась ногтями в голые плечи, пытаясь оттолкнуть. А меня это только сильнее провоцирует.

Нет, Смит, нет… Ни черта не будет по твоему.

— Брукс, я не хочу, хватит! — испуганно звучит её голос, когда мои руки задирают футболку и пробираются под неё. — Не надо, пожалуйста!

Дурея, сжимаю его мягкое, податливое тело. До боли. До хруста в тонких косточках. Просто потому что нужна мне. Просто чтобы не сойти окончательно с ума. Просто, чтобы не сдохнуть…

Ладонь скользит вдоль позвонков, и я чувствую, как её спина покрывается мурашками. Я будто пьяный в хлам. Ни черта не соображаю, хочу её губы, но девчонка начинает ожесточённо лупить меня, не позволяя даже прикоснуться к лицу. Вертит головой будто в агонии. Выкручивается, пытается отойти, но я ловлю, крепко стискивая её запястье и дёргая на себя.

Валится стул, рукой цепляет стакан, и стекло разлетается на маленькие осколки.

— Отпусти, отпусти меня немедленно! — срывается на хрип.

У меня внутри загорается какой-то дикий, первобытный инстинкт… Желание сломать её, подчинить себе, захлёстывает так сильно, что самому в этот момент становится страшно. Потому что понимаю: не отпущу, не позволю ей уйти сейчас.

Толкаю её к столешнице. Подхватываю за ягодицы и сажаю на стол, позабыв о том, что там рассыпана мука.

Бьётся головой о шкаф, выставляет между нами руку, снова пытаясь защититься. Замирает всего на мгновение, и, мы, тяжело дыша, смотрим друг на друга.

Глаза в глаза.

Тараня взглядами, полными всего… Моей больной потребности. Душащих её слёз. И общего безумия.

Мой мотор стучит так, что кажется ещё секунду и разорвётся. Остановится. Не выдержит.

А в её зрачках плещется страх.

Страх того, Смит, что неизбежно между нами произошло бы. Не тогда, так сейчас…

Она испуганно замирает, убирает ладошку, упиравшуюся в моё плечо, а я на секунду прикрываю глаза, пытаясь взять себя в руки.

Но ни черта не выходит.

Не могу.

Не хочу.

— Отойди от меня…

— Нет.

— Я прошу тебя, — её голос звучит глухо, и в нём чувствуются рвущиеся наружу слёзы. Но мне эгоистично наплевать.

— Проси. Дерись. Делай, что хочешь. Я не отпущу, — качаю головой. Она шокировано приоткрывает рот и нервно сглатывает.

Не надо так смотреть на меня. Будто ты не понимаешь, что происходит. Словно ты не осознаёшь, что творится со мной.

Я загибаюсь, Смит. Мне нет покоя. Я совершенно помешался на тебе.

— Я ничего не хочу, неужели не видишь? — спрашивает, срываясь на крик.

Вздрагивает, когда я одним движением решительно притягиваю её к себе. Сжимаю пальцами лицо, не позволяя отвернуться или отстраниться.

Смотрю на неё. Даже спустя столько лет мы с ней словно разноимённые полюса магнитов.

— Остановись, прошу тебя, — порывисто шепчет, опаляя мою кожу своим дыханием.

В стеклянных глазах вижу застывшие слёзы, и злость в секунду берёт надо мной верх.

— Нет…

— Но я не хочу, — повторяет упрямо, начинает сопротивляться, и я делаю единственное, что могло бы удержать её.

Целую, отчаянно прижимаясь к горячим, мягким, губам. Проваливаясь в темноту, засасывающую в такую глубь, что не выбраться. Задыхаясь от трепетного чувства, расползающегося под кожей. Раздирающего грудину. Заставляющего терять голову.

Я и забыл каково это. Целовать Её… Если бы помнил, непременно был бы уже на дурке.

Девчонка напряжена до предела. Мычит, плотно сжимает рот и упрямо пытается отодвинуться от меня.