— Не волнуйся, братишка. Справлюсь, — юноша ловко отбил атаку, — Так что на счёт рыжей? А? Уродина — верно?

— Не знаю, — Эльдрагар отскочил в самый последний момент, ещё чуть-чуть и он уступил бы младшему — такого не бывало никогда. — Я не всматривался…

— Врёшь! Ты только что чуть удар не пропустил! Влюбился! Признайся — влюбился, да?

— Нет, — старший пошёл в наступление, пара молниеносных выпадов, и он победил, как, впрочем, и всегда.

— Не верю я тебе, — они оба без сил повалились на траву (чтобы слуги не нашли, принцы удрали подальше — в горы, к ручью, на их секретное место). — Скажи, что у Алисии Вербенсклетт — уродливые веснушки, тогда поверю!

Ручей. Относительно ровная площадка — идеально, если хочется размяться, места и для оборота хватит, схватку можно продолжить в небе, чем собственно они и собирались заняться после боя на мечах. Сейчас — короткая передышка. Старший уже предвкушал, как наваляет брату, рассматривая зелёные листья единственного растущего здесь крейна. Скоро осень. Листья засияют красновато-огненной медью. Как её волосы…

— Скажи!

— Отстань!

На ветке сидела сова, он тогда ещё подумал — странно. Обычно совы не залетали так высоко в горы.

Он был прав. Птица ухнула камнем вниз и… обернулась!

Драконы вскочили. Перед ними, скрестив руки на груди, стояла старшая Вербенсклетт — Таритта, бабка предполагаемой невесты принца. Тяжёлый, пронзительный взгляд, но при этом не злой, и оба дракона это чувствовали. Им, конечно, попадёт за болтовню, но…

То, что было дальше, Мартиш Эрлин, старший принц драконов Эльдрагар, вспомнил только сейчас… Прошло триста лет. Проклятие истончилось настолько, что они с братом смогли вернуться в Виздрагос. И он даже вспомнил тот бал, когда увидел её, но последний момент, когда всё это случилось, он вспомнил только здесь, в стране фей…

Возможно, ведьма и собиралась отчитать юнцов за острый язык, но она не успела. Умерла, защищая драконов — будущее Виздрагоса. Он не успел увидеть, кто её убил.

Помнит лишь яркую вспышку света в трещине между мирами. Помнит незнакомый, шипящий язык, изрыгающий проклятие. Помнит, как крикнул брату, чтоб обернулся ужом и позвал на помощь. Выходит, это из-за него Драг триста лет провёл в этом облике — проклятие настигло его, когда он уже обернулся.

Его выбросило в другой мир. Скалы. Яркие звёзды. Крылья в крови… С ним — семейный артефакт — меч, открывающий порталы. Любые, кроме дороги назад. Он навсегда остался человеком. Он потерял память. Какое-то время он даже не помнил, что он — дракон!

Сомнения закрались, когда он встретил подобного себе, на земле кралов. Тот дракон испугался конкуренции. Хотел остаться правителем невысокого народца, живущего на склонах гор, цветущих коралловыми цветами по весне.

Он вспоминал год за годом, по капле отвоёвывая информацию у собственной памяти. С помощью магии. С помощью ритуала слияния с вОронами. Ведь вОроны живут очень долго, и в памяти птицы, возможно, найдётся что-то интересное. Он охотился за артефактами. Но ВСЁ вспомнил только сейчас.

Вновь обрести крылья. Вот чего они с братом жаждали всё это время! Он хотел этого даже тогда, когда не помнил, что он — дракон. Тоска по небу убивает. Так ему казалось. Но теперь он знает, что готов отказаться от него навсегда, только бы рыжая девчонка жила и была счастлива.

— Эй… Что за настроение? — Мартиш Эрлин открыл глаза и обнаружил на груди свернувшегося в кольцо змеёныша. — И это мой старший брат? Неунывающий и непобедимый? Мы выиграем эту войну, эй! Вернём небо. Вернём Литу. Ну?

Драконы читают мысли. Эльдрагар улыбнулся, погладив пальцем жёлтые пятнышки на плоской змеиной голове. Он должен взять себя в руки. Брат остался таким же, как триста лет назад — бесстрашным весельчаком, искренне верящим в чудо. Он не может подвести ни его, ни её.

Ей снился медведь. Она вернётся и обязательно найдёт его. Своего фамильяра. Нет, она ни о чём не жалеет. Правда. Драг, он… Замечательный. Во многом помог, только…