Блудящие огни.

Как свечи ведьмы, зелены,

Красны, белы они.

– Сэмюэл Тейлор Кольридж

"Поэма о старом моряке" [17]

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Сатанисты катались по Пратт-стрит, когда я нашел голову Джимми, плавающую на пятнадцатом этаже Чесапикских апартаментов.

Ранее, в тот же день, меня чуть не ужалила медуза, когда я отплыл с крыши здания "Globe Capital". Это было хорошее место для поисков, так как верхние этажи еще находились над водой. Я отплыл в поисках оружия, еды, сигарет, одноразовых зажигалок – всего, что могло бы пригодиться. Отвязывая плот от крыши, я был занят молитвой, чтобы Арсенал Национальной гвардии не находился на дне океана, и не заметил медуз, пока не стало почти слишком поздно.

В общем, из-за дождя, Cатанистов и медуз это было плохое время, чтобы оказаться снаружи.

Я всегда ненавидел дождливые дни. Они нагоняли на меня тоску.

Я уже очень, очень давно не был счастлив.

Нахождение головы Джимми никак не улучшило мое настроение. Мне едва удалось удержаться от крика. Я прикусил губу, чувствуя вкус крови и подавляя крик, в то время как Cатанисты вопили и кричали друг другу вдалеке. Их доски для серфинга были выкрашены в черный цвет.

Я повернулся к Джимми.

Он был там. Мой лучший друг. Парень, с которым я вырос, стал теперь отрубленной головой, плавающей на гребнях неуместного Атлантического океана.

– Черт, Джимми. Какого хрена они с тобой сделали?

Я схватил его за волосы, прежде чем его унесло приливом.

Его бледная кожа была похожа на творог, а рот застыл в выражении удивления, как будто он умер, сказав: О! Но, по-настоящему меня задели его глаза. Я закрыл свои, но все еще мог видеть этот взгляд смерти, маячивший в темноте.

Я открыл свои глаза и закрыл его.

Кровь и вода капали с его шеи, собираясь лужицей вокруг моих резиновых ботинок. Это не имело значения. Я все равно был мокрый. Я так давно не был сухим, что забыл, каково это – быть сухим на самом деле. У большинства из нас появилась сыпь, и мы потеряли около двух десятков человек из-за пневмонии и простуды. Мой дядя часто рассказывал о гнили в джунглях, о чем-то, что у них было во Вьетнаме от влажных ног. У нас был новый тип грибка, версия, которая покрывала тело человека белым пухом. На самом деле, мы так это и назвали: белый пушок. Он грыз тебя до тех пор, пока ничего не оставалось – ужасный способ умереть.

Подавляя свои эмоции и стараясь относиться к вещам беспристрастно, я перевернул голову Джимми в своих руках. Она не казалась оторванной. Скорее, дыхательное горло и шея были сжаты и сплющены, как кончик тюбика зубной пасты. Это выглядело так, как будто нападавший оторвал голову от его тела. Конечно, я не мог быть уверен. Я не судмедэксперт, не следователь на месте преступления или что-то в этом роде. Я просто парень, который работал в видеомагазине – пока не начался дождь.

Хуже всего было то, что было у него на щеке – красновато-желтая рана, открытая и протекающая. Это выглядело так, как будто убийца Джимми сделал ему засос и в то же время прогрыз его лицо.

Я знал, кто это сделал. Сатанисты. Кто же еще?

Мои мысли вернулись в четвертый класс. В проведенную ночь в доме Джимми, читая комиксы, пока его родители не уснули, а затем украдкой заглядывая в порнографические журналы его отца, разглядывая фотографии обнаженных женщин и читая письма, и пытаясь понять, что это значит, когда женщина говорит "съешь меня". Лето проводили в Кодорус-Крик, покупали комиксы на блошином рынке, разбивали лагерь на моем заднем дворе и катались на велосипедах по всему городу.

Мы получили водительские права в шестнадцать лет, и наши велосипеды сменили мощные тачки. Примерно в то же время мы заменили девушек из журналов на настоящих, и мы точно узнали, что имела в виду женщина, говоря "съешь меня".

Мы планировали вместе поступить в морскую пехоту, но потом Джимми уволился после автомобильной аварии сразу за границей, в Йорке, штат Пенсильвания, и от меня забеременела Бекки. На наш девятнадцатый день рождения Джимми попал в тюрьму за непредумышленное убийство (его девушка не выжила в аварии), а я получил работу в "Crown Video & DVD" в Кокисвилле, недалеко от Балтимора. Я часто думал, что жизнь похожа на песню Брюса Спрингстина, и, оглядываясь назад на те дни, я всегда думаю об этом.

Джимми отсидел три года в "Крессоне" в Пенсильвании. Из-за переполненности его выпустили условно-досрочно. Пока его не было, Бекки с ребенком сбежали с каким-то парнем на "Лексусе", которого она встретила в клубе. Втайне я испытал облегчение. Но, иногда все равно было больно думать, что где-то есть ребенок, похожий на меня.

Ну... наверно, уже нет.

Мы устроили вечеринку по случаю возвращения домой, и Джимми приспособился к гражданской жизни. Он устроился на работу на фабрику шкатулок. Все было хорошо. Мы удивлялись тому факту, что приближается наше пятилетнее воссоединение со старшей школы.