Палец перешёл с низа карты к черте города, начертил путь следования для группы, остановился на крупном здании рядом с крайней многоэтажкой.

— Это оптимальный маршрут для вашего следования. Держитесь края улиц, особо не шумите. Желательно не разговаривать без дела. На перекуры даже не думайте останавливаться. Архив будет в подвале, там ищите секции «А-67» и «Т-92». Из них забираете всё, что будет внутри. Сумка для них в «бэхе», главное — не забудьте.

— Так, а как мне работать? — спросил Бекас. Его этот вопрос волновал последние минут двадцать.

Макаров пожал плечами.

— Сам понимаешь, карта старая, по ней позиции определять нельзя. Поэтому ты либо останешься на позиции недалеко от БМП, либо ищи место в городе сам. Ничего лучше не предложу.

Яков молча кивнул. На другой ответ он и не рассчитывал. Для себя уже решил, что будет искать себе место в городе. Если рискнёт остаться, то ожидает его только лёжка пару часов на одном месте или стрельба на дистанцию минимум в восемь сотен метров. С уровнем подготовки на дистанции до тысячи метров это будет довольно сложной задачей.

На этом инструктаж был закончен. Александр только подумал о том, чтобы сложить карту и сказать, что остаётся только ждать полковника, как на глаза попался именно он. Преклонного возраста мужчина шёл в сопровождении двух сержантов в полном боевом облачении. Пройти им оставалось ещё шагов двадцать.

Лейтенант вовремя спохватился.

— Полковник. — негромко бросил он, глядя за спину бойцам, свернул карту, убрал её в нагрудный карман, выпрямился.

Взгляды устремились туда же, куда и взгляд офицера. Когда удостоверились, что его слова — правда, тут же встали по стойке смирно в шеренгу. Экипаж машины тоже заметил приближение комбрига и занял место в самом краю строя. Карты уже не было.

Визитёр остановился в паре метров от построившихся бойцов. Лицо его было довольным, взгляд смеривал каждого, кто сейчас стоял в форме перед ним. Каждого осматривал не дольше пары секунд.

— Вижу, готовы наши орлы! — довольно воскликнул он, когда взгляд сошёл с последнего в линии.

— Так точно, товарищ комбриг. — по форме и без каких-либо эмоций отозвался Макаров

Пара шагов навстречу командиру, согнутая рука у виска и сухой доклад:

— Отделение специального назначения готово к выполнению боевой задачи.

— Вольно, лейтенант.

Макаров отошёл в сторону, встал немного в стороне. Полковник ещё раз бегло осмотрел строй, кивнул, будто подтверждая слова неведомого собеседника.

— Итак, бойцы, — наконец начал он торжественно. — сегодня состоится ваша первая операция на заражённой территории в таком составе. Я надеюсь на ваш профессионализм и умения. Ваша задача для нашей части жизненно важна, если не больше. На вас надеются все те, кто находится не только на территории части, но и в гражданском секторе. Желаю вам удачи, солдаты!

У края фуражки задержалась рука, это же повторили все в строю. По команде Родиона бойцы поднялись на борт, экипаж занял места внутри. После отмашки Макарова сержант отдал команду экипажу выдвигаться. Взревел двигатель первой боевой машины пехоты и гусеницы повели машину сначала к выезду с парка техники, а потом — к выезду с территории части.

Занимать места внутри боевая группа даже не подумала. Четыре человека сидели по бортам, — по два человека с каждой стороны, — и только один сидел на передней части башни. Для бойцов на проездном КПП это должно было послужить знаком, что пропускать их можно.

У выезда с части проезжали мимо готовящейся колонны. Десяток БМП-2, два десятка грузовых автомобилей различных моделей, четыре танка Т-72Б, семь самоходных артиллерийских установок 2С3 «Акация» и множество солдат.

Большая часть была занята своими делами, но некоторые бросали взгляды на десант БМП. Все заметили, что взгляды были сочувственными. Рад обратил на это внимание первым. Приподнятое боевое настроение улетучилось и сменилось на грустное. Маска помогала это скрывать, а взгляд у него всегда был неизменным.

Этому он даже удивился. Не такого Родион ожидал от тех, для кого выполняет задачу, которая для них «жизненно важна», от тех, кто «надеется» на него. В глубине души он всё равно понимал, что говорил это Симонов для их мотивации, поднятия боевого духа, но всё равно это трогало командира за душу.

«Лучше бы просто пришёл, махнул рукой, мол, валите уже и всё. Хоть бы не так обидно было, что умру ради тех, кто меня заранее хоронит. Или вообще не за них… Тогда за кого?»

Когда боевое железо на гусеницах остановилось у ворот и наряд принялся освобождать проезд, сержант бросил взгляд по сторонам. В одной стороне задержался. Привлекла его внимание интересная картина. Девушка лет двадцати, в цветном платье с подолом чуть ниже колен о чём-то разговаривала с полковником у самых дверей штаба. За руку она держала мальчика, — на вид ему было лет восемь.