Когда на следующую ночь я снова просыпаюсь от кошмара, мои жесткие брюки отрезаны Он шепчет мне на низких тонах, пока мое сердцебиение не перестает греметь, гладит влажные волосы, убирая их с моего потного лба.

Он что-то тихо бормочет мне, пока мое сердце не перестает колотиться, убирая влажные волосы с моего потного лба.

— Ты здесь, — шепчу я.

— Спи. — Его губы касаются моего плеча.

Мое горло колит. Трудно дышать.

— Иногда мне снятся кошмары.

— Теперь я здесь. Тебе нужен отдых. Просто спи.

Простыни раньше не пахли им. Не в первую ночь, когда я была совершенно одна. Теперь пахнет.

Мои ресницы трепещут, когда он обнимает меня. Не успеваю я опомниться, как ужасные образы исчезают, и я снова засыпаю.

Каждая последующая ночь проходит так же. Я одна, когда ложусь в постель, но если меня выдергивают из сна посреди ночи, он рядом. К утру его уже нет.

Всю неделю Рен приходил и уходил, оставаясь загадочным и коротким со мной, если только мы не были в его постели, и он держал плохие сны на расстоянии. До сегодняшнего вечера.

Звон лифта заставляет мое сердце колотиться, обещая маленькую надежду на свободу. Сначала я бежала к нему, доведенная до безумия тем, что осталась наедине со своими мыслями и чувством вины, которое мучает меня, когда мне нечего от него прятать.

По крайней мере, он оставил мне ноутбук. После того как кошмар разбудил меня, я не могла заснуть в первую ночь, поэтому встала, чтобы писать. За четыре дня я написала книгу, вложив все чувства, которые испытывала, в мрачный рассказ, о котором я даже не подозревала.

На моем компьютере есть папка с полузаброшенными идеями, но я никогда ничего не заканчивала до сих пор. Это достижение еще больше вывело меня из равновесия — журналистика — это та специальность, над которой я корпела, потому что я хочу быть похожей на Итана, и он поощрял меня заниматься этим. Я не автор художественной литературы.

Мои торопливые шаги остановились в прихожей. Рен весь в крови, в глазах застыла жестокость. Жестокость того, кем он является на ринге, кровоточит в каждом его размеренном вдохе. Его взгляд захватывает мой. Мое сердце замирает, когда жестокость не исчезает полностью, а смешивается с собственничеством.

— Это твоя кровь? — шепчу я.

— Нет-. Это слово-дикое рычание.

Жар пульсирует между ног. Я не понимаю, почему его тьма и жестокость взывают ко мне, но я перестала пытаться анализировать, почему я промокаю при виде его, пропитанного кровью настолько, что я уверена, что кто-то умер.

Я не боюсь.

Я не возмущена.

Все, что я вижу, когда смотрю на него, — это кто-то, от кого я не могу уйти. За короткое время мы сцепились, и каждый зловещий слой его мира затягивает меня все глубже.

Рен проходит мимо меня, и я следую за ним в ванную, зациклившись на пульсации и изгибе его мощных мышц, когда он снимает грязную одежду. Голова кружится, я сглатываю его скульптурное тело. Кровь пропитала его одежду, покрывая кожу.

Пар заполняет комнату, когда он включает душ. Его глаза на мгновение останавливаются на мне, прежде чем он входит в большой открытый дизайн. Вода стекает по его грязной коже, и он проводит пальцами по волосам, ныряя под брызги. Вода течёт красным, часть ее плещется мне на ноги от того, как близко я стою, чтобы посмотреть.

— И что же ты сделал? — спрашиваю я.

Рен поворачивается ко мне с непреклонным выражением лица. Его член твердеет под моим пристальным взглядом, и мое дыхание становится тяжелым.

— Я все исправил.

Мое сердце сильно колотится. Если он его исправил, значит, человек, который следил за мной, исчез. Я не настолько наивна, чтобы думать, что это означает, что все кончено — кто-то все еще пытался прослушивать квартиру, — но то, как он пылко изучает меня, пронзает мою грудь и не отпускает меня.

Одна из его рук обхватывает мою шею сзади и тащит меня в душ. Я закрываю глаза от воды, и стон вырывается из меня, когда он целует меня, жестко и неумолимо пожирая мой рот. Наши движения становятся одержимой потребностью. Он снимает с меня промокший камзол, а я стягиваю с себя шорты для сна, и мокрая одежда падает на пол, забытая в то время, как он просовывает руку под мое бедро и приподнимает. Мои ноги обхватывают его талию, а он прижимает меня спиной к стене, завороженный видом своего члена, погружающегося в мою киску.