– Зато другие точно не убегут, – она покончила с прической, погляделась в маленькое круглое позолоченное зеркальце и с улыбкой, обернувшись к Ивану, поманила его к окну, – поди, ко мне, глянь вон туда… – и Ольга Андреевна кивнула на окно.

В окне видна была крепкая светловолосая девушка с русой косой. Это была Даша, старшая дочка Бармасова. Забавно приседая и вихляя короткими перебежками, она ловила сбежавшую курицу. В руках девица держала веник, которым она отчаянно замахивалась на бегущую птицу, загоняя ту в угол. Припертая между флигелем и кухней в темном углу, курица заметалась в разные стороны, но исхитрилась и выскочила из-под растопыренных рук девушки. С громким кудахтаньем и смешно подпрыгивая, курица побежала прочь за угол кухни, стремясь коротким путем, как можно, скорей добраться до птичника. Девушка бросилась за ней вдогонку, задорно и яростно размахивая веником, как томагавком.

Наблюдавшие через окно за происходящим супруги, весело рассмеялись и быстро переглянулись между собой.

– Да, погоди же ты, погоди! Пойди, лучше ко мне! – поймав блестящий взгляд жены, улыбаясь, отозвался Иван Кузьмич и, обняв ее за талию, притянул к себе, – даю голову на отсечение, что курица ускользнет от нее.

– А вот и, нет! – азартно возразила Ольга Андреевна. Она легонько уперлась своими маленькими и крепкими ладонями ему в грудь и откинула назад свою голову, – ты плохо знаешь эту девицу! Она настырная, как и твой Бармасов. Боюсь, несчастной курице придется несладко, и на обеде бедняжка окажется в нашем супнике, – но тут в голове у нее зашумело от горячих и нетерпеливых прикосновений мужа, поэтому она легонько отстранилась от него.

– Когда тебя не было, – продолжала рассказывать Ольга Андреевна, – он ко мне приходил, похлопотать за нее. Сказал, что хочет отправить осенью с нами в Москву, выучиться на учительницу. Мол, будет потом брать уроки в богатых домах, и будет его дочурка, как сыр в масле кататься…, – с ехидством прибавила Ольга Андреевна и сделала паузу, давая мужу осмыслить сказанное. Бросила взгляд на мужнин упрямый подбородок, желая увидеть эффект, но не увидела. Усмехнулась сама и продолжила громче:

– Крестьянке, да еще стать учительницей, можешь себе такое представить? – совершенно искренне возмутилась Ольга Андреевна честолюбивым замыслам бывшего крепостного. Как будто забыла, что тот живет не хуже, чем мелкий купчик.

Иван Кузьмич также как и жена, с осуждением покачал головой.

– И вот что еще, – неожиданно противореча самой себя, воскликнула Ольга Андреевна и упрямо вскинула подбородок, – сидела я тут однажды и размышляла. А знаешь, что я решила? А возьму-ка, я ее и правда в помощницы к нашей француженке, пускай присматривает за детьми. А потом на макарьиху пусть с вами поедет. А француженку я дома оставлю. В Даше же я почему-то уверена, да и тебе там с Таней будет полегче.

– Это вот эту девицу ты хочешь отправить со мной на макарьиху вместо Маруси? (Так по-русски они называли француженку, хотя имя той было Mari). – ткнул пальцем в окно Иван Кузьмич и прищурился, – по-твоему, девица понадобится ей для таких же забав, как с курицей? – в голосе мужа прозвучала насмешливая ирония. Ольга слегка покраснела. Сдерживая напряжение, она ждала ответа мужа, и ирония его была ей неприятна. Заметив ее смущение, Иван миролюбиво добавил:

– Ну, ну, не сердись на меня. Мое мнение в воспитании во всем совпадает с твоим. И ты это знаешь! – слукавил он и бросил насмешливый взгляд в сторону жены. – Если по твоему, эта девица справится с Таней лучше француженки, то и ладно.

– Но, ведь, и мы с тобой, чай не дворяне. Чего же гнушаться крестьянки? – заметила Ольга и улыбнулась, подумав, что подобное определение к ней не относится, так как сама она была дворянского сословия.

– Учти, что платить по билетам, как городским студентам, я не буду. За благодарность послужит, так и передай Бармасову.

– Хорошо. Ты лучше вот что, расскажи…, – проговорила Ольга и нетерпеливо повела покатым плечом, завернутым в белый атлас, невольное движение которого раньше сводило Ивана с ума.

– Может, отменишь свое решение взять ее с собой на ярмарку?

Прошлой зимой младшая дочь Татьяна уговорила отца взять её летом с собой на ярмарку в Нижний Новгород. Вначале разговоры об этой поездке в семье велись на уровне шуток и детских просьб. Посовещавшись, супруги решили поехать на ярмарку всем семейством. Но потом Иван передумал и объявил домочадцам, что поедет один, а с собой возьмет только младшую Татьяну. И если восторгу последней не было предела, то Ольга Андреевна потеряла сон и покой. Всю зиму отговаривала она мужа от этой затеи, из-за чего между ними постоянно вспыхивали ссоры.

– А ты что же, еще сомневаешься? – ласково переспросил Иван и внимательно поглядел на жену.

– Но ты же знаешь, как мне не хочется ее отпускать, – воскликнула Ольга Андреевна в надежде, что муж еще одумается.

– Ну, это ты зря, душа моя! Да, ты по ней и соскучиться не успеешь, как мы приедем…Да мы же зимой с тобой все решили! Зачем спрашиваешь? – непреклонно ответил тот, давая понять, что разговор на эту тему закончен. Однако потом он все же ласково погладил жену по шейке и мягко прибавил: