Поздним субботним вечером на центральном проспекте царила многолюдная суета. Народ активно кучковался у фонтана, резные деревянные скамейки занимали целующиеся парочки, а у памятника какому-то местному политическому деятелю бдительно охранял общественный порядок отряд дежурных полицейских. Первоначально мы с Айком планировали развернуть нашу «передвижную лабораторию» где-нибудь на просторах перовского Арбата, но так как передача тайного знания требовала уединенной тишины, то, помыкавшись в поисках свободной лавочки, мы в итоге отказались от своих намерений и последовали дальше. Дорога по прямой вывела нас на набережную, и при свете обнаруженного в рюкзаке у Айка фонарика мы спустились к реке по старой извилистой лестнице с выщербленными ступеньками.

Внизу пахло близкой водой и влажной прибрежной растительностью. Я никогда не относила себя к ярым приверженцам времяпровождения на лоне природы, а добровольно-принудительные выезды на теткину дачу по праву занимали второе место после героиновых снов в персональном списке моих кошмаров, но этот пустынный дикий пляж стал для меня настоящим открытием.

–Ты здесь часто бываешь? –спросила я у Айка, задумчиво осматривающего буйные заросли на предмет подходящего для привала места. Теплая и безветренная погода вызывала у меня справедливые опасения на предмет атаки полчищ кровососущих насекомых, однако санэпидстанция, вероятно, распылила над рекой какой-то убойный репеллент, и по всем признакам стать пищей для комаров нам сегодня не грозило.

–Достаточно, -уклончиво отозвался парень, снимая рюкзак, – когда чувствую вызов, то прихожу сюда, чтобы в момент контакта с нефилимами меня никто не видел. Римма, скажите, только честно, – Айк резко замер с ноутбуком в руке, мимолетно взглянул мне в глаза и тут же отвел взгляд, – вы думаете, я какой-то фрик, да?

–Это еще мягко сказано, – не стала приукрашивать действительность я, но потом все-таки сжалилась над приунывшим парнем и серьезно добавила, -но, может, я просто многого не в состоянии понять.

–Так и есть, мазафака! – намертво вцепился в едва ли способную спасти его репутацию соломинку Айк, – но это мы сейчас исправим. Вы вообще что-нибудь слышали про Нибиру?

Я подожгла сигарету и, сделав глубокую затяжку, медленно выпустила дым. Интересно, является ли в данном конкретном случае недостаток эрудиции синонимом абсолютного здравомыслия?

Ответ на свой вопрос парень без труда прочел в моих глазах. Тускло мерцающий экран ноутбука отбрасывал на его лицо расплывчатые отблески, неясные колеблющиеся тени причудливо скользили по его обесцвеченным волосам, трепетали на кончиках ресниц и тонули в небесно-голубых глазах.

–Я не знал, что мы сюда придем, – Айк присел на корточки, поставил ноутбук на траву, наощупь вытащил из рюкзака скрученные в рулон листы и решительно застелил ими землю, – ну, ничего, на моих тестах посидим, у меня этой макулатуры навалом.

Святотатственное надругательство над экзаменационными заданиями парень осуществил с откровенным злорадством, недвусмысленно свидетельствующим о негативном отношении к их навязшему в зубах содержанию. Сидеть на ворохе мятой бумаги оказалось довольно удобно, и главное, сухо, поэтому заморачиваться на морально-этических аспектах «пикантной» ситуации я не стала и лишь поудобнее устроилась на результатах усердной работы сотен отечественных педагогов. Думаю, даже если Айк завалит все учебные дисциплины разом, что принимая во внимание уровень его интеллекта, само по себе маловероятно, у семьи Мезенцев обязательно найдутся рычаги исправить положение.

Айк держал ноутбук на коленях и молча созерцал пустоту устремленным в никуда взглядом, а я терпеливо дожидалась, когда он либо, наконец, созреет для того, чтобы, ввести меня в суть дела, либо в ноутбуке разрядится аккумулятор. Вытканные на черном покрывале укутавшей набережную ночи звезды насмешливо подмигивали мне из недр распростертой над нами вселенной, но их бледное, рассеянное сияние казалось холодным и безжизненным в отличие от огненно-красной точки, отрывисто пульсирующей в том месте, где бескрайняя небесная ширь соединяется с неподвижной водной гладью.

–Нибиру – это…, – внезапно ожил Айк, но его голос моментально потонул в оглушительной какофонии обрушившихся на меня звуков. В голове у меня как будто что-то взорвалось, и этот полностью разрушивший мозг взрыв породил сверхновую измененного сознания. Меня больше не было, я превратилась в очаг обнаженных рецепторов, направленных в другое измерение и по чувствительности многократно превосходящих самую совершенную человеческую технику. Мое тело распалось на мириады мельчайших частиц и перестало существовать, а избавившийся от последних ограничений автономный разум стремительно взмыл вверх и понесся по направлению к границе Солнечной Системы.

Понятия, названия, имена – они пронзали мое сознание острыми жалами насильственного постижения, словно чья-то безжалостная рука впрыскивала в него информацию извне, а затем инъекции слов сменились жгучими и болезненными прикосновениями чужеродных мыслеобразов. Буквы, цифры, символы неуправляемым потоком вторгались в мой мозг, впитываясь в каждую клетку и насквозь прорастая до самых глубин, а нематериальный мир, в котором дрейфовал мой истерзанный разум, вертелся, мелькал и завывал. Я видела гигантские фигуры нефилимов с вытянутыми, деформированными черепами и невероятно длинными волосами, заплетенными в змеящиеся по спинам косы, я свободно понимала их гортанный говор, я постигала смысл их напоминающей хаотичное переплетение линий письменности, я слышала их призывы и клялась исполнять их волю.