Сначала я думала, что это потому, что он так любит вечеринки, но, возможно, это нечто большее.

Найти его добровольно в одиночестве —впервые. Он всегда устраивает драматические ссоры с Эйденом и Ксандером, когда они выбирают своих девушек вместо него. Тот факт, что он выгнал их, чтобы смотреть на экран телефона — что-то новое.

Он что-то печатает, и мой телефон вибрирует. Я проверяю с комком в горле.

Ронан: Знаешь, я ненавижу быть один. Это когда демоны возвращаются и хотят устроить погромче и сжечь все это чертово место дотла.

Я сглатываю, переводя взгляд с его сообщения на его лицо.

Демоны.

По какой-то причине я подозревала, что они у него есть, но никогда не думала, что они настоящие, я предполагала, быть может, я проецирую себя на него. Оказывается, его демоны реальны; он просто прячет их так хорошо, что вы даже не предполагаете, что они есть.

Сомневаюсь, что остальные знают об их существовании.

Втянув воздух, я печатаю ответ.

Тил: Я остаюсь одна, потому что так я могу контролировать своих демонов. Люди выводят их наружу.

Как только я нажимаю «отправить», я вновь перевожу взгляд на него. Улыбка изгибает его губы и морщит красивое лицо — его глупое красивое лицо, о котором я не могу перестать видеть сны.

Он выпрямляется, затем печатает.

Ронан: В этом смысле мы противоположности. Но, эй, к счастью, есть кое-какое дерьмо, которое люди говорят о притяжении противоположностей.

Ронан: Между прочим, это мы с тобой, а не ты и какой-то другой ублюдок.

Вместо того чтобы продолжать танец по смс, я тихо бросаю рюкзак и телефон на пол и подхожу к нему.

Он все еще смотрит на телефон, когда я встаю перед ним, загораживая обзор. Его взгляд скользит от телефона ко мне и останавливается на мне.

Чем больше он смотрит на мое лицо, тем труднее становится дышать. Словно он конфискует мой воздух, здравомыслие и все лучшие суждения.

Он конфискует вещи и чувства, на которые не имеет права.

— Ого, это дерьмо хорошее, если оно заставляет меня видеть то, что я хочу. — он крутит косяк. — Нужно будет пополнить свой запас от этого человека, немедленно.

— Я действительно здесь, — бормочу я.

— Ты не отвечаешь на сообщение. — он машет телефоном. — Могу я заставить тебя сделать это, пока ты стоишь здесь? — я хватаю его телефон и вырываю из пальцев. — Ни на моем телефоне, ни на твоем... или ни на твоем реальном образе, или еще где-нибудь.

— Я на самом деле здесь, Ронан. Это не образ.

Секунду он тупо смотрит на меня, а затем без предупреждения хватает за запястье и тянет вниз. Возбужденный визг срывается с губ, когда я оказываюсь на его теплых, твердых коленях.

Он гладит меня по щеке другой рукой, а затем щипает.

— Ой. — вздрагиваю. — Для чего это было нужно?

— Ты настоящая.

— Именно это я и говорила.

— Ты здесь.

— Очевидно.

— Почему ты здесь? — он прищуривает глаза. — У тебя было какое-то свидание с капитаном?

— Ты прислал мне сообщение, в котором сказал, что ты здесь один, не забыл?

— Так ты здесь из-за меня?

Он говорит это с таким удивлением, будто сам в это не верит.

— Не жди, что я это скажу.

— Ты так чертовски раздражаешь — ты это знаешь?

— Ты вроде как сказал мне это в длинных цепких сообщениях.

Я должна отругать его или что-то в этом роде, но я кажусь счастливой даже для своих собственных ушей.

Я даже не помню, когда в последний раз была счастлива, или счастье означает просто сидеть у кого-то на коленях и чувствовать, как он гладит тебя по щеке.

Нет, не кто-то. Он. Ронан.

Его губы изгибаются в ухмылке.

— Ты все равно пришла. — я усмехаюсь. — Теперь, belle — красавица, пришло время для твоих признаний.

— Моих признаний?

— Не думай, что я забыл. Что ты сделала не так?

Говоря это, он гладит кожу моего запястья и проводит другим большим пальцем возле моей губы, но недостаточно близко, чтобы коснуться ее.

— Я не знаю, — бормочу я.

— Конечно, ты знаешь. Ты просто не хочешь этого говорить. Но ты должна, belle — красавица.

— Что, если я не хочу?

— Тогда мы просто будем продолжать кружить в бесконечном порочном круге. Я в таком же дерьме, как и ты.