— Сколько? — я смог произнести то самое слово, которого пытался избегать последние пару лет.

— Счет идет на часы. Удар значительно ухудшил ситуацию. Нужна операция, — профессор излагал сухо и по делу, без лишних медицинских словечек и формулировок.

— Гарантии? — это уже Славик.

Признаться, сам я ни хрена не ждал от Судьбы. Везунчиком я никогда не был. Можно сказать, Фортуна плевала на меня. И не факт, что в этот раз что-то изменится. По большому счету, я записал себя в мертвецы уже давно, еще в день, когда Светлов поставил диагноз.

— Их нет. В случае успешного исхода — Матвей сможет самостоятельно передвигаться. Не исключено, что все функции организма будут работать слажено, как и прежде, — говорил доктор, а я смотрел в белоснежный потолок.

— А если не повезет, превращусь в овощ? — с сарказмом уточнил я.

— Я надеюсь только на положительный исход, — упрямо возразил профессор. — Мы будем готовить тебя к операции, Матвей. Уже вечерним рейсом прилетит мой давний друг — нейрохирург. Моя команда готова. И завтра в полдень мы сможем начать….

— Мне нужны завтрашние сутки, Матвей Валерьевич, — сухо оборвал я врача. — Если не сдохну — послезавтра я весь ваш, доктор. А до тех пор — у меня есть дела поважнее.

— Важнее, чем твоя жизнь? — прищурился Светлов.

Я молчал. Смотрел на профессора. И точно знал, старик все видит, все понимает.

— Через сорок восемь часов мне уже будет некого оперировать, — сдался Светлов, тяжело вздыхая, прикрывая глаза рукой. — Я мог бы вколоть тебе лошадиную дозу снотворного и оставить в палате под охраной. В конце концов, я твой единственный родственник.

— Седьмая вода на киселе, док, — хмыкнул я, не воспринимая слова Светлова в серьез.

— Я обещал твоим родителям присмотреть за тобой, Матвей, — доктор попытался надавить на болевые точки, но, судя по хмурому взгляду, Светлов прекрасно понимал, что влиять на меня не стоит.

— И я вам благодарен, Матвей Валерьевич, — пробормотал я, поднимая с кушетки. Ноги казались ватными. А боль в голове вышла на новый уровень, срослась со мной, и я уже почти не замечал ее. Пусть и мутило от резких движений.

— Матвей! — пробормотал врач, когда я уже собрался распахнуть дверь кабинета.

— Док, через сутки, честное слово, я приползу и лягу под нож, а пока у меня нет времени слушать нотации, — рвано произнес я, держась рукой за дверь. — Славик проследит за мной. Вы же знаете.

— Знаю, — вздохнул врач, а я твердым шагом вышел из больницы.

Верняков двигался следом. Доктор скормил мне пару пилюль, от которых на пару часов должно стать легче. В принципе, времени должно хватить. Хотя бы на встречу с Сивым. Ну а дальше — хрен с ним со всем!

— Думаешь, перешагнуть через голову Мастера? — Славик догнал меня уже на парковке. Друг давным-давно разгадал мой план. Да и, собственно, секретов от Вернякова у меня не было.

— Думаю, Сивый за внучку нагнет весь город, — обронил я.

Адски хотелось курить. И рука уже рефлекторно потянулась за пачкой в карман куртки. Но пальцы сжали лишь ключи от тачки.

— И нас в первую очередь, — предположил Верняков.

— Вас не тронет, а мой приговор огласил профессор, — усмехнулся я. Думаю, Славик прекрасно понимал, что в больничке я не появлюсь ни через сутки, ни через неделю.

— Ты все же придурок, Фуллер, — рявкнул Верняков и сел в машину за руль. Пришлось передать ключи ему. Вряд ли друг уступит мне водительское место.

Я устроился в пассажирском кресле. И вовремя. Телефон зазвонил, и я тут же ответил на вызов.

Старые долги вернулись. Человек, по вине которого моя жизнь превратилась в адскую череду обследований и врачей, выполнил свое обещание.

Сбросив вызов, я горько усмехнулся. Ну, хоть какой-то плюс от моего прошлого.

Помещение, в котором меня заперли, было темным, но просторным. Имелись кровать, диван и даже телевизор. Однако в моей темнице отсутствовали окна. У меня не было ни часов, ни телефона. Я не знала, сколько прошло времени с момента моего заточения. И я ежесекундно чувствовала, как паника и страх подкрадываются ко мне. Я готова была окунуться в истерику, и лишь мысль о моих близких мужчинах держала меня на плаву.

Я думала о Феликсе. Пусть, по словам Матвея, мой оболтус и не был моим родным братом, но я любила этого мальчишку всем сердцем. А еще молилась всем Богам, только бы мой младший балбес не совершил кучу глупостей.