Шрифт:
– Свобода, сомопожертвование, выбор, забота, доверие. Вот что такое любовь, и многое- многое другое, Дар. Способен ли ты хоть что-то из всего этого мне дать? А, "любимый"?
Всё это время я стояла на берегу совершенно обнаженная телом и душой перед этим непробиваемым упрямцем. Он же на протяжении нашего разговора медленно шёл ко мне. И на моих последних словах стоял уже очень близко, гневно сверкая глазами, в которых бушевала ярость воздушной и водной стихий. Вокруг начали гнуться деревья от шквальных порывов ветра, песок закручиваться в смерчи, вода вздыматься в двухметровые волны, небо потемнело и затянулось тяжёлыми тучами. Но ничего не причиняло нам вреда, мы словно не замечали взбесившейся природы. Не выдержав напряжения, я развернулась и побежала в море. Дариус даже не успел опомниться, как я скрылась в темной водной пучине и гребла как можно дальше от берега. С каждым движением, плыть становилось все труднее и труднее. Волны становились все выше, вода все холоднее, берег все дальше. Вдруг моих ног коснулся мягкий, скользкий плавник, чем привел меня просто в неописуемый ужас. Вода вокруг почернела и вздыбилась, утреннее голубое небо было по-прежнему затянуто черными грозовыми облаками, явно намечалась буря. Мимо ног снова что-то проплыло и вынырнуло прямо перед моим лицом. В первые секунды ужас затмевал все другие эмоции, мой крик взмыл высоко в небо и замер на самой высокой ноте от неожиданности.
– Не ори, дура!
Глава 17
Мой рот захлопнулся в ту же секунду.
– Ну, чего уставилась, как дракон на чужое сокровище! Русалок никогда не видела?
– Видела, наверное...
– протянула неуверенно.
– А сирена считается русалкой?
– Нет! Не считается. И не смей никогда путать два совершенно разных народа - красавиц русалок и этих болотных кикимор!
– почему-то разозлилась водная дева.
Ну, как по мне, не таких уж и разных, подумала про себя, разглядывая неожиданную собеседницу. Волосы цвета пламени, извивались змеями на волнах, глаза огромные, фиалкового цвета, грудь почти прикрыта золотой рыболовной сетью, и вся кожа покрыта перламутровыми тонкими, почти незаметными чешуйками. Но вслух я сказала, конечно же, совершенно другое:
– И что тебе от меня нужно? Мне вообще-то сложно удержаться на плаву в такую погоду. А ты ещё и отвлекаешь, мешаешь сосредоточиться на процессе выживания в экстремальных погодных условиях!
– проворчала я недовольно, отплевываясь от солёной воды.
– А ты не сопротивляйся, матери всего живого виднее, куда тебя направлять. Вы, люди, сами не знаете чего хотите. Плыви по указанному пути и не сворачивай. Да поторопись, твой маг слишком силен, долго я тебя скрывать от него не могу. Вот-вот, прорвется к нам!
– А куда плыть-то, на дно, что ли? Нет, что-то не хочется. Да и вообще пора мне уже возвращаться к своему магу, он же меня ищет, волнуются.
Уж лучше вернуться к Дариусу, упертому и непробиваемому, как железобетонные ворота, чем сгинуть в пучине морской. Да, как оказалось, жить очень хочется! Когда на горизонте замаячила реальная угроза смерти, когда я уже решила, что мне не выплыть, я осознала одну простую истину: я буду бороться за свою жизнь до самого конца, буду выгрызать свой шанс зубами, но не сдамся!
Поэтому я заработала руками с удвоенным рвением, стала упорно грести обратно к берегу, из последних сил боролась с сошедшей с ума стихией за свою жизнь.
Но куда мне тягаться с коренным жителем водного царства. Русалка спокойно подплыла, махнула перламутровым широким хвостом перед моим носом, обхватила сзади за плечи и рванула вместе со мной вниз, на самое дно.
Как же обидно и несправедливо закончится моя недолгая жизнь попаданки. Я задерживала дыхание как можно дольше, но когда лёгкие стало жечь от нехватки кислорода, когда я уже задыхалась и прощалась с жизнью, морская дева резко развернула меня к себе лицом и вдохнула воздух, прижавшись своими холодными губами к моим. Глаза её сверкнули голубым сиянием и это было последнее, что я запомнила.
Очнулась на берегу, лежа на животе, щекой на влажном песке, в волосах водоросли, красавицей в общем очнулась. Села, привела себя в порядок, осмотрелась и не поверила своим глазам. Я лежала в личном саду императора, на песчаном пологом озёрном бережке, а из воды на меня очень недобро, с таким мрачным прищуром взирала Даноли.
– Вот только тебя здесь и не хватало! Эта подлая Миралиель принесла тебя сюда, признавайся? Я ей четко дала указания, а она взяла и сделала по-своему!
– В душе не чаю, кто такая твоя неисполнительная подружка, но то что последнее, что я помню - это бессовестная русалка, утащившая меня на дно морское, это свершившийся факт!
– Эта змея коварная, решила мне насолить! Просила же, по-хорошему: тихонько вымани, спрячь, обездвижь, и в портал межмировой отправь. Так нет, вспомнила обиды столетней давности и подкинула мне храндо в ябунах!
Не знаю, что означала последняя фраза, но явно что-то очень неприличное и ругательное. Я аж хрюкнула, как то самое храндо, а потом залилась настоящим истерическим смехом. А что мне ещё оставалось делать! Из-за какой-то мстительной русалки! я вместо того, чтобы уже обнимать Майкла с Лео, опять сидела в императорском дворце и вела неприятную беседу с ненавидящей меня сиреной. Хотя, как знать, куда именно эта сирена хотела меня отправить через портал. Этого-то она не уточнила, может и вовсе в какое-нибудь подземное царство мертвых.
– Он же только немного успокоился, пришел в себя, песни мои снова стали на него действовать! И тут снова ты!
– раскачивалась она из стороны в сторону по пояс в воде и завывала жалобным фольцетом.
– Если ты горюешь об императорском монаршем величестве, то зря голосовые связки надрываешь! Не нужен мне твой кумир. Забирай его себе, я не претендую.
– Легко сказать, забирай! А если он не желает забираться. Эва то, Эва се! Тьфу, носится с тобою, как Трааникс с черной жемчужиной. А я? Неужели так и умру от безразличия и холодности этого влюбленного дурака!