Так мы и жили до самого рождения дочери. Этот день был знаковым - объединение двух сильнейших родов в одной маленькой драконице с большим и судьбоносным будущим. Но Мариель не хотела ее, не хотела укрепления позиций ненавистного для нее врага. Она ненавидела малышку еще в утробе, презирала и мечтала от нее избавиться, но случая я ей больше не предоставил, кроме того самого долгожданного дня родов. В последний момент, когда и лекарь и магиня по акушерским делам присутствовали в ее комнате, отвлеченные появлением на свет новой жизни, они пропустили момент, когда Мариель выхватила острый нож для операций из раскрытого саквояжа лекаря и хотела вонзить в живот новорожденного ребенка, но магиня успела среагировать и перенаправила острое лезвие в сердце роженицы. Это было сделано на голых инстинктах, заточенных на защиту и спасение жизни более достойных представителей нашей расы. Так уж повелось в нашем клане - защищать и оберегать чистых душой и помыслами, но презирать и искоренять черных сердцем. Хоть наш клан и называется Черные Браны, но самое чёрное, что в нас есть - это наша чешуя. 

Закончил свою трагическую историю о любви и верности несчастный дракон. 

У меня руки похолодели от осознания, что вместо сильного, волевого и непобедимого Саймона напротив мог быть безумный неуправляемый псих. Хотя видимо не зря к нему приклеилась кличка " сумасшедший Саймон". 

– Так что, моя драгоценная Эва, думаю теперь ты понимаешь, почему я себя так повел утром. Подобного может не повториться при одном условии: что ты никогда не будешь мне перечить, провоцировать и выводить из себя, в прямом смысле этого слова. Особенно, когда дело касается моей дочери, я слишком быстро теряю контроль над своей человеческой сущностью. В твоих же интересах научиться обходить острые углы, избегать конфликтов, стать мягкой и покладистой. И хоть ты теперь замужем по законам нашего мира, но у нас не запрещено жениться на вдовах, - и выразительный, с намеком на скорую его кончину, взгляд на Дариуса. 

– Зубы обломаешь, шизанутый ящер, - не церемонясь парировал ему маг.
– Я тебе не безобидная дамочка, оторву голову и скажу всей твоей Драконьей Долине, что таким и нашел тебя в твоей постели. И они мне поверят, так и знай. Эву я сегодня же забираю к себе. Если надо, то вместе с твоей дочерью. Спокойно!
– маг поднял одну руку в примиряющем жесте и дракон, что стал покрываться черно-красными чешуйками, замер и понимание им слов Дариуса выдавало лишь то, что глаза начали сверкать бешенством и алыми всполохами. 

– Судя по той картине, что я наблюдаю сейчас в твоём замке, девочке и Эве здесь небезопасно, тем более, что ты сам сказал негласная война с Белыми набирает обороты, - безапиляционно продолжал вколачивать гвозди в гроб дракону Дариус.
– Путевой кормилицы нет, в замке бардак, явно не хватает женской руки и твердого управления. И пока ты кутишь и заливаешь свое горе обиженного с разбитым сердцем вдовца, рядом страдает твоя собственная дочь. Эва, милая, ты поедешь со мной в наш дом на побережье? Немного поживем там, а когда девочка подрастет, переедем в любой замок, который тебе понравится во всем Антариуме. 

– А твоя дочь, - снова суровый взгляд на Саймона, - будет и под присмотром и купаться в материнской любви. Никто не запрещает приезжать в любое время дня! Саймон, запомни, дня! Не ночи. Ты будешь не ограничен в общении с девочкой, не с Эвой! если у тебя, конечно, возникнет такое желание. 

Дариус скептически окинул замершую фигуру дракона с головы до ног и снова взмахнул рукой. 

– Успокоился?

– Нет! На все твои вопросы нет! Не смей забирать мою дочь! Если Эва хочет, пусть идет с тобой куда угодно, но одна без Энже, - стоял упорно на своем бескомпромиссный дракон. 

На его последних словах дверь в кабинет, где мы заседали с грохотом распахнулась и в нее ворвалась запыхавшаяся кормилица с ребенком на руках. Я инстинктивно выхватила сверток у нее из рук и отступила поближе к Дариусу. Все же рядом с ним мне спокойнее и чувство безопасности усиливается в сто крат. К счастью, Энже спокойно спала, завернутая в чистые пелёнки и явно сытая и довольная. Я с удовольствием втянула в себя самый сладкий, молочный запах младенца и прикрыла глаза от удовольствия. 

– Господин, господин! Там, там! - заголосила пышная дамочка. Ее пухлая ручка вытянулась в сторону окна и задрожала. 

– Белые Драконы хотели ворваться к нам в комнату. Разбили окно, и мне чудом удалось выскочить через дверь в последний момент.

– Белые напали на мой замок? Сильно же их припекло, что они решились в открытую атаковать самое защищённое и самое древнее гнездо Драконьей Долины, - взревел бешеный Саймон.
– Ладно, видимо у меня нет выбора. Забирайте Энже в безопасное место и кормилицу прихватите с собой. Уж ты ей не дашь расслабиться, я в этом уверен. И берегите мою дочь, никто не должен знать, что она наследница двух сильнейших кланов. Храните ее происхождение в строжайшем секрете. Дар, не знаю считаешь ли ты меня еще своим другом, но хочу, чтобы ты знал, все что я делал - было на благо тебе и твоей семейной жизни.

– Ага, как же, - не удержалась я от ехидной реплики. 

 - Сайн, ты всегда будешь моим другом. Поверь мне, если я сейчас из-за Эвы решу разорвать дружбу с всеми своими провинившимися друзьями, то сдается мне буду одинок, как Темный Атор в последние дни перед Забвением. 

Дракон беззаботно расхохотался шутке друга, но с восхищением покосился в мою сторону. А я что? Я ничего. Не виноватая я, как говорится. 

Наш милый обмен любезностями был прерван яркой вспышкой возле окна. Разрывной волной и осколками разлитого оконного стекла зацепило немного изумленного Саймона, нервно вышагивающего вдоль окна, и Дариуса, что заслонил своей широкой спиной меня с малышкой от острых осколков.