– Я умею читать мысли, - расхохотался Саймон, - если они звучат слишком громко! А твои звучат, ах-ха-ха-ха! 

– Хватит ржать! И кому-нибудь проболтаешься, загрызу!
– рыкнул на дракона раздраженно оборотень.

–  Мы пришли. Алан, помогай!
– обратился Дариус к пятому мужчине. Последний стянул капюшон, затем скинул плащ и оставшись в одних лишь брюках, прикрыл глаза и прислушался к неестественной тишине величественных гор. Он мог видеть сквозь любые преграды и препятствия, будь то магические или же воздвигнутые природою преграды. Здесь, в горах Белых драконов, издревле считающихся обителью и колыбелью черной магии, обычная была значительно слабее. Но не для Алана, единственного сына бога Атора и горной нимфы. Здесь его дом, здесь он родился и чувствует каждый камушек и каждую снежинку, что укрывает бесчисленным множеством горные белоснежные вершины.

– Вижу вход в пещеру. Их там немного... но,кажется, мы опоздали, - распахнув полностью белые глаза, без зрачков убито прошептал Алан. Через пару минут его зрение снова перейдет на обычное, и глаза снова станут привычного голубого цвета. 

– Веди!
– крикнул Дариус. И быстро накинув брошенный магом плащ, Алан побежал вперед, петляя между скальными выступами к пологому склону у одной из самых высоких гор.

К месту, где похитители удерживали Эву вместе с младенцем, небольшая группа вооруженных мужчин добралась через пару минут. Вход в пещеру был замаскирован искусным магическим плетением. Но Дариус без труда справился с ним и первый шагнул в затемненное углубление в скале. Только бы успеть, только бы успеть... Ему навстречу несся громкий надрывный крик его любимой. Быстро пробежав отделяющие его несколько шагов от желанной цели, маг выскочил в другую пещеру и замер истуканом, парализованный страшным зрелищем, открывшимся перед ним.

В самом центре на каменном жертвенном алтаре лежала его любимая девочка, привязанная за руки и ноги, измазанная в темно-алой крови, что стекала с ее тела тоненькими ручейками в желобки. У нее на груди лежала маленькая дочь Саймона. Тоже вся в крови. А над ними возвышались фигуры с кинжалами и кубками в руках. 

В первые секунды Дариус думал, что просто сойдет с ума от вида растерзанных жертв, принесенных в угоду ненасытной Богине Смерти. 

Следом за ним в грот вбежали все остальные и начался настоящий кровавый пир. Приспешники Присциллы не были простыми людьми. Среди них числились сильнейшие маги, драконы, друиды и многие другие могущественные расы. Но ни серебряные мечи Динральириеля, что разили направо и налево своих мерзких противников; ни острые беспощадные когти обернувшегося в огромного светящегося белого волка Шахира, что рвал на куски своих никчёмных врагов; ни смертоносные кинжалы Алана, летающие с невиданной скоростью по пещере и нанося смертельные раны; ни огромная секира повелителя демонов, сносящая одним касанием несколько голов; и уж тем более ни священный праведный огонь разъяренного дракона не пощадили ни одной черной и порочной души в этом страшном месте боли и страха. Все до единого были уничтожены. 

Но разве отчаявшемуся и убитому горем Дариусу или потерявшему единственному дочь разьяренному, громко ревущему на всю пещеру Саймону, было дело до убитых врагов. Ведь прямо перед ними лежали два бездыханных, окровавленных тела самых дорогих людей во всех мирах.

Дариус упал на колени перед ещё не остывшим телом любимой, и громко с надрывом закричал, запрокинув голову к своду облепленному копошащимися тварями.

Саймон в свою очередь осторожно поднял крошечное тельце, замотал в теплое покрывало и трепетно прижал к себе.

– Милая, родная, прости меня, что не уберёг! Прости, мой маленький ангел...
– по щекам сильного мужчины потекли молчаливые слёзы горя, отчаянья, бессилия и запоздалого раскаяния. 

Дариуса поглотила тьма. Вокруг стояли друзья, боевые товарищи с скорбными выражениями на ошеломлённых лицах. Никто до последнего не верил, что всё закончилось так глупо и бессмысленно. Они опоздали на каких-то пару минут и от этого становилось ещё паршивее на душе. Все были уверены, что горе отца и безутешность любящего мужа выльются в трагедию всемирного масштаба. Уж Присцилле точно не выжить. Никто не спустит ей гибель невинного младенца, столь важного для всей Долины Драконов, и иномирной фаворитки императора, возлюбленной великого мага времени, подруги Черного дракона и желанной женщины для сильнейших представителей древнейших рас. Они все будут мстить. Культ Кровавой Богини сегодня канет в небытие. 

Дариус осторожно развязал узлы на запястьях и щиколотках его бедной девочки, подхватил ее под голову и колени, и понес на выход из пещеры. Она лежала поломанной куклой в его сильных, чуть подрагивающих от пережитого горя, руках. Голова непроизвольно на каждом шагу болталась из стороны в сторону, из многочисленных ран капала кровь и тут же впитывалась в каменные булыжники под ногами. Даже камни в этом чертовом месте наслаждаются пролитой кровью невинных жертв. Следом шёл Саймон со своей почти невесомой, крошечной, бездыханной дочерью, замотанной в маленькое покрывало некогда белого цвета, а теперь насквозь пропитанного кровью.

Выйдя из пещеры, великий маг и первый советник императора, упал на колени и глухо застонал, сцепив крепко зубы. Вышедшие следом мужчины тихо отвернулись, всматриваясь в безмятежные горные пики, припорошенные белым снегом, давая время своему другу свыкнуться и попрощаться с любимой женщиной.

Сколько они так стояли никто не знал, границы времени стерлись и размылись под натиском временнОй магии.

Великий маг времени не зря носил звание сильнейшего пространственного мага во многих мирах. Вот и сейчас непроизвольно он заставил временные промежутки колебаться и наслаиваться друг на друга. Сместил несколько часовых пластин и повернул время вспять. Строил временные порталы и мостики, нырял в межпространственные воронки, но раз за разом оказывался в демоновой пещере ровно в тот самый адских миг, когда его любимую убивали практически у него на глазах, вонзая множество кинжалов одновременно со всех сторон.

Наверное, в итоге он сошел бы с ума от боли и ее криков, от собственного бессилия и черной безнадёжности. Если бы не вмешался сам великий император Антариума. Его глаза искрились жидким серебром, пальцы плели замысловатые заклинания, а голос звучал словно из под земли:

– Да, это ты виноват в её смерти! Если бы не Эва у тебя сейчас на руках, ты был бы уже мёртв. Она была моей последней надеждой на продолжение великого магического рода! Теперь я остался без наследника, по твоей беспечной милости! Не смог договориться с бывшей, а пострадали невиновные! Но и тебе не позволю так бесславно погибнуть сойдя с ума от своего горя.