— Подарок с уклоном только на Женю, — из чувства противоречия отметил Руслан.

— Я же о тебе забочусь, — втолковала тогда ему Саша. — Это ведь ты можешь без одеяла остаться.

И поздним утром первого января Руслан проснулся от холода, ведь укрытыми у него были только часть груди и рука со стороны спящей жены. Раньше с ним такого не бывало, если Женя и закутывалась в одеяло, то делала это у него под боком, из-за чего мёрзнуть ему не приходилось. И хоть мужчина и посчитал это происками Саши, специально подсунувшей оставшимся на ночь друзьям узкое одеяло, но признал, что подарок Адоевых очень даже продуман и может быть полезен. Наверное, зря он закатывал глаза, пока Женя выбирала для друзей фарфоровый чайный сервиз, посчитав такой вариант новогоднего подарка слишком скучным. Ведь Сашка, раскрыв круглую коробку с набором на шесть персон, натурально обрадовалась разрисованной завитушками посуде и сразу же стала выбирать чай, который заварит в новом чайнике.

Впечатлившись такой реакцией, Руслан, прежде чем сегодня отправиться в дорогу, утром посетил тот же магазин и приобрёл в подарок для тёщи набор форм для запекания, как сказала консультант: красивого нежно-розового цвета из керамики высшего качества.

— О, проезд к гаражу для нас почистили, — сказала Женя, потянувшись к ручке двери, когда машина остановилась у нужного дома. — Надо только ворота приподнять и в сторону задвинуть.

— Я сам, — ответил Руслан и вместе с ней вышел из машины.

Калитка во двор была настолько невысокой, что даже Женя, без труда дотянувшись до щеколды с внутренней стороны, с щелчком распахнула её.

«Добротно», — сделал первичный вывод мужчина, окинул взглядом открывшуюся территорию с одноэтажным домом, пристроенным к его боку капитальным гаражом, двумя деревянными строениями и виднеющимися за ними теплицами. Сообразив, как открыть проезд для машины, он въехал во двор и уже вместе с Гришей, Тонькой и сумками с вещами, как для людей, так и для таксы, вошёл в дом. И впервые удостоился объятий от Жениной мамы. Конечно, дочь и внука она прижимала к себе крепче и дольше, но при учёте, что общались тёща и зять только три раза: в вечер перед свадьбой, на свадебном банкете и через день после него, то это большой шаг вперёд и признание родственных связей.

Воодушевившись, Руслан вернулся к машине, достал пакет и, не раздеваясь, вручил Елене подарок.

— … можно использовать в морозильной камере, микроволновой печи, духовке, а также мыть в посудомоечной машине, — гордо повторил он услышанную при покупке характеристику, не обращая внимания на закатывающую глаза жену. Ей легко, она с бывшей свекровью не рассорилась и с его мамой быстро общий язык нашла, а ему нужно набирать очки, чтобы не отставать от неё.

В день приезда Гриша провёл Руслану экскурсию по дому и двору, рассказав, что две неопознанные им деревянные постройки — это баня и сарай, в котором когда-то давно держали живность.

— Мама была ребёнком, а меня тогда ещё не было. Это аж прошлый век был. Двадцатый, — подсчитал мальчик. — Представляешь?

— Смутно, — кивнул Руслан.

— А вот там уличный туалет. Летом он похож на скворечник, а не на сугроб как сейчас. Он для тех, кто работает в огороде и не успевает добежать до дома.

Потом был плотный ужин и сладкий сон.

Второй день экскурсию для Руслана проводила Женя. Пешком они прошли весь посёлок, рассматривая знаковые места вроде большого деревянного детского городка, школы, поля, на котором организовали стадион, дома культуры и церкви. И с каждым местом у его жены была связана история о занятном событии из детства или юности.

— Бабуся все церковные праздники и важные даты помнила, нас крестила, каждый две недели могилки мужа и папиных родителей навещала, а после в церковь шла и несколько раз в год меня с собой брала. Я потом и Гришку здесь крестила, когда ему одиннадцатый месяц шёл. Папа с мамой и Майоровы люди нерелигиозные, но это как защита, а она лишней не бывает.

— Может, ты венчаться хочешь? — предположил Руслан, до этого не рассматривающий церковный брак. Предубеждений он не имел, просто не сталкивался в своей жизни с такой практикой и плохо представлял её значимость. — Я не против.

— Когда-нибудь может быть, — туманно ответила Женя, прежде не задумывавшаяся об этом.

После был поздний обед, благодаря разговорам растянувшийся почти до ужина, на который к ним пришёл Валентин. То ли у него и впрямь нашлись неотложные дела, то ли они с Еленой посчитали, что лучше ему на время гостей ночевать у себя.

Третий день ознаменовался баней. Жене париться было нельзя, поэтому она только быстро сполоснулась, и вернулась в дом к маме, с возрастом охладевшей к парилке и другим сопутствующим бане развлечениям. А вот мужской состав из Руслана, Гриши и Валентина ни в чём себе не отказывал, включая ныряние в снег.

Четвёртый день был посвящён Жениному отцу и бабусе. Руслану показали фотографии, рассказали историю семьи Чирковых, а потом все загрузились в машину и поехали на кладбище.

Мужчина ничего особенного, оказавшись среди могил, не почувствовал. Разглядывая памятники, он прикидывал, в какую сумму они обошлись родным, и по высоте сугробов судил по тому, как часто их навещают скорбящие близкие, а не проникался печальной энергетикой тихого места. Единственное, что заставило его напрячься и слегка опечалиться, это Женя, дотронувшаяся до выгравированного на камне портрета отца и начавшая ему что-то шептать, хлюпая носом.