По-видимому фраза, что дважды не умирают — это точно про меня. Так, кажется, жива, но где я? Темницей не пахнет и, на удивление, ничего не болит. Открываю глаза и медленно схожу с ума от увиденного.

В принципе, все хорошо, если это вообще допустимо в моем случае, ибо я нахожусь в до свербящей боли знакомой комнате со сливочными обоями в цветочек, разве что раньше здесь не было кровати, на которой валяется мое истерзанное тело. Стоп. Да ничего не хорошо! Как я здесь оказалась?!

Мозг лихорадочно воспроизводит в памяти все, что произошло после казни, и последнее, что я помню сквозь пелену сознания — это как в темницу вошел Люцифер.

Неужели он меня сюда притащил?

Когда игра заканчивается,

король и пешка падают в одну и ту же коробку.

Итальянские пословицы и поговорки

Кэт

Устремляю пустые глаза в потолок и прокручиваю в голове последние события, вспоминая диалог с Люцифером:

— Люцифер? Что ты здесь делаешь? Сегодня день визитов или ты пришел посмотреть на жалкую Земную?

— Да замолчи ты, дура! — он подходит ко мне и подхватывает на руки, касаясь горячей ладонью лба. — Ты слаба. Спи…

А ведь я действительно уснула! Все становится на свои места. Теперь понимаю, как здесь оказалась.

— Черт, да это был гипноз! — в голос восклицаю я, краем глаза замечая чью-то двинувшуюся тень.

— Верно, — спокойный голос дьявола рассекает воздух, заставляя меня поежиться. Да как так? Сатана стоит спиной у окна. Черт. Бы. Тебя. Задрал! Гнев мгновенно пропитывает каждую клеточку, выплескиваясь наружу.

— Сговорились, значит! — до боли сжимаю кулаки. — Убиваете, потом похищаете, а что потом? Коллективная оргия? Ну уж нет, я пас! Хватит с меня ваших игрушек!

— Вспыльчивость не есть добродетель, — демон поворачивается ко мне, сияя карминовыми зеницами прямо в глаза. Как ни странно, но на его лице нет ни капли лоска, ни капли насмешки, ничего, только задумчивые глаза, горящие алым блеском, выражают хоть какую-то эмоцию.

— Мне нет дела до гребаной добродетели! Какая, к чертовой матери, добродетель? Вам, наверное, жить скучно стало! Сначала пытаетесь убить, потом вытягиваете из темницы и привозите черт знает куда! Вы с Люцифером молодцы, слаженно работаете, вот только люди не игрушки! Часто вы вот так проверяете на прочность Земных? Что вы вообще возомнили о себе? Что у вас за игры такие?

Невозмутимость Сатаны воспаляет во мне еще большее возмущение, но неожиданно поток мыслей прекращается, и я умолкаю, уставившись в одеяло, которым была заботливо укрыта кем-то. Кем?

Демон в один миг сокращает расстояние между нами и слегка приподнимает мое лицо за подбородок. Алые глаза внимательно изучают, словно пытаясь найти ответы на известные только ему вопросы.

— Что за игры, говоришь? Жестокие, Кэтрин, только жестокие, но не ты ли сама охотно играла с огнем, безрассудно наплевав на правила? — опускаю глаза, мысленно соглашаясь с ним. — Я долго думал, что с тобой теперь делать.

— И что же решили? — неужели он хочет опять убить? К чему все эти издевательства?

— Ничего, — он убирает свою руку и выпрямляется, точно солдат.

— Я рада, — саркастично подмечаю и облокачиваюсь на изголовье кровати, скрещивая руки на груди.

— Пока ничего, — добавляет Сатана, рассеивая песчинки страха в опустевшей душе, надо взять себя в руки!

— Чья это комната? — натягиваю невозмутимый вид, хотя пульс тревожно отбивает чечетку.

— Думаешь заговорить меня? Не выйдет, но я отвечу. Этот дом принадлежал моей жене, только и всего.

Жене? Сердце почему-то пропускает удар, все вокруг становится противным только от той мысли, что я могла стать любовницей. Точнее, была ею.

— А где она? — стараюсь выглядеть максимально спокойной. — Почему нам не рассказывают о ней?

— С чего ты решила, что в институте должны изучать мою родословную? — ухмыляется демон, переходя на смех.

— Нам же рассказывают про Адама и Еву и всякую чушь… — возражаю я, пытаясь оправдаться.

— И есть толк? Все равно люди грешат, — он игриво улыбается, вгоняя меня в краску.

— Да Вы изменяете жене! — срываюсь в истерику, и если бы можно было убить взглядом — сделала бы, не раздумывая! — Это же ужасно подло!

— Я демон, — обыденно отвечает тот, словно это все объясняет.

— Да Вы просто кобель! — сжимаю кулаки и с силой бью в матрац, не глядя на то, как глупо это выглядит. Будто Сатане есть дело до меня, будто ему вообще есть дело до кого-либо, с кем он спал. Ненавижу! К горлу подкатывает неприятный ком — все здесь врут…

— Ты забываешься, Земная, — его голос приобретает стальные нотки. — И думай потише!