Дом двухэтажный с небольшим внутренним двориком, окруженным глухими стенами, доходящим до окон второго этажа. Перемахнуть через такие нелегко. Планировку дома я, естественно, не рассмотрел, ибо меня быстро поместили в крохотную кладовку, где мне, с моими габаритами было очень неудобно. В полутемном помещении просидел целый день. Мучила жажда и голод. Если такой режим питания сохранится, то я протяну ноги раньше, нежели вылечу парня. Полагаю, это все делается намеренно, пытаются сломать меня. Пусть стараются, психика у меня, слава Богу, в порядке, и Герасим давал мне уроки аутотренинга. Могу, знаете ли, уйти от проблем, главное потом вовремя вернуться. В сумерках меня выпустил из заточения пожилой мужчина, национальность которого я определить не мог, и провел в покои Самада.

— Дай слово, гяур, что ты не сбежишь из этого дома, — сверля меня немигающим взором, сказал Самад.

— Что это мне даст?

— Жизнь. С тебя снимут цепи, будут кормить, как местную прислугу, оденут в нормальные одежды, возможно, если заслужишь, то получишь женщину на ночь в награду.

— Что я должен делать?

— Только лечить моего сына, и все.

— Когда я его вылечу, что дальше?

— Когда мой сын будет здоров, я тебя продам, но не гребцом на галеру. Держать тебя рядом с собой опасно, ты веру не сменишь. А глядя на тебя, полагаю, ты очень умелый воин и искусный лекарь, ты не смиришься с твоим положением. Вот и не хочу подвергать опасности свою жизнь и жизни своих близких.

— А разве сейчас я не опасен?

— Опасен, и за тобой присматривают верные мне люди. Но я знаю, ты не станешь ничего предпринимать, пока не наметишь цель. В этом я, естественно, помогать тебе не стану, а буду препятствовать. Если откажешься, то тебя посадят на крепкую цепь, станут кормить объедками, ты постепенно утратишь силы, превратишься в тень нормального человека, за которого не дадут на рынке даже рваной шкуры горного козла.

— Ладно, бежать не стану, и вредить твоей семье не буду. Вылечу Азамата. Но, и ты пообещай, что будешь мне помогать в покупке необходимых для лечения твоего сына трав. Мои запасы заканчиваются.

— Договорились, но помни, сабля моего человека всегда находится рядом с твоей шеей.

— И ты, Самад, пойми, что потерявший от голода и жажды силы лекарь при всем желании нормально лечить не сможет. Если твоей целью является заморить меня голодом, а не поставить крепко на ноги своего родного сына, то продолжай ко мне относиться в том же духе.

На третий день я заштопал ногу Азамата, опасность уже миновала, но продолжал его кормить опием, так, на всякий случай, может он пристрастится к этому зелью. Мне выделили маленькую комнатушку на первом этаже рядом с кухней. Нормальное место, далеко ходить на прием пищи не надо. Одно неудобство, все в комнате пропахло дымом и сгоревшим маслом. Мне плевать на это, но хотелось бы от этих запахов быть подальше. Это я, конечно, слегка закапризничал — как-то быстро забыл цепи.

Примерно через неделю, потребовал у купца сопровождающего на рынок — мне нужно было купить травы для отваров и примочек. Отказа не последовало. Сопровождали меня двое с саблями наголо. Много рынков я видел в прошлой жизни, но восточный в средневековье посещал впервые. Я находился словно внутри исторического фильма с фантастическим эффектом проникновения в сюжет. Странное ощущение. Со всех сторон кричат зазывалы, расхваливая на все лады товар. Может, они что-то другое кричали, с уверенностью сказать не могу, языка не знаю. Да, восточный рынок, это что-то невообразимое, пестрое, громкое, пахнущее всем чем угодно. Нужную мне лавку с травами нашел в последнем ряду торговцев, и очереди из желающих приобрести эти настоящие дары природы не увидел. Зверобой, чистотел, корень живокоста я опознал, а поговорить с торговцем не получилось, не понимал он русского языка, а также немецкого, английского и французского, на которых я попытался с ним общаться. Потыкал пальцем в травы, а дальше весь процесс торговли провели мои охранники, они же и расчет осуществили.

Азамат поправлялся быстро, рана заживала, как на собаке, образно говоря. Молодость тому причиной или мое врачевание — сказать трудно, но факт имеет место быть. Я пытался его подольше держать в постели, но парень отказывался это делать, даже увещевания отца не помогали. Молодой человек самостоятельно передвигался по комнате, без посторонней помощи посещал отхожее место. Хромал еще сильно, но с каждым днем все меньше и меньше. Я его заставил выполнять нехитрые тренировочные упражнения по укреплению мышц раненой ноги. Лучше бы этого не делал, Азамат изматывал себя тренировками до потери сознания в прямом смысле слова.

Со мной парень почти не общался. Отвечал на вопросы по самочувствию, и на другие темы не отвлекался. Такое поведение Азамата не ускользнуло от внимания купца.

— Не слишком ли торопится мой сын с выздоровлением? — поинтересовался у меня купец, развалившись на мягких подушках в своих покоях. — Это ему не навредит?

— Выздоровление успешно идет, свое дело я знаю и выполняю его добросовестно, как и обещал. Но на другое, то есть на поведение вашего сына, я оказывать влияние не в праве. Да, чувствуется, что Азамат хочет быстрее вскочить в седло своего резвого скакуна. Но мышцы, порванные той железкой, еще не набрали сил и прочности, могут подвести. Все хорошо в меру, даже восстановительные занятия и физические упражнения. А если, не приведи Аллах, мышцы порвутся от перенапряжения, то он может остаться хромым на всю жизнь. И моей вины здесь быть не может. Поговори с ним, пусть поумерит пыл. Неужели Азамат хочет вновь вернуться на войну?

— Хочет не просто вернуться, а сделать карьеру. Быть купцом не желает. Я считаю лучше быть живым купцом, чем мертвым глупцом. Но молодежь не всегда слушает умудренных опытом родителей. Азамат хочет через неделю отплыть в крепость.

— Это его решение. Я к этому никакого отношения не имею. Но я пару дней назад, показал ему новый способ укрепления ноги. Результат появится недели через три. Вот тогда можно его смело отпускать.

— Уходи, я тебя услышал.

Не знаю, о чем говорил отец и сын, но со следующего дня парень смотрел на меня волком, полностью прекратив общение. Ага, значит, в скором времени мне предстоит сменить хозяина. Начал в тайне готовиться к побегу, складывал у себя в комнате остатки лепешек, на видном месте, в дороге все пригодиться, мне главное в порт пробраться, а там найду судно, следующее в сторону Европы. Бескровно этот дом я покинуть, по всей видимости не смогу, но и кровавый след оставлять нежелательно, тогда вся городская стража всполошится, будет обыскивать все суда. Выход из порта перекроют и рано или поздно меня найдут. Тогда мне прямая дорога на плаху. От этой мысли аж шея зачесалась, не хотелось расставаться с головой. А еще больше мне хотелось вернуться домой, к любимой Людмиле, пасть в ее объятия и не выходить из дома несколько дней, наслаждаясь любовью. Купец не сдержал своего слова, или я проявил недостаточно рвения в лечении Азамата, но женщиной меня ни разу не наградил, а я испытывал в ней нешуточную потребность. Были среди слуг женщины, правда, с ними я не осмеливался флиртовать, чревато, знаете ли. Секир-башка могут ненароком сделать, а может еще что-нибудь отхватить, недолго думая.