— Хотя, казалось бы, какие призраки, — иронично добавил Эррах, напяливая обратно маску и поворачиваясь снова к общей компании. — В светлом мире, подаренном людям Святым Амайрилом.

Мист с преувеличенным отчаянием закатила глаза.

— Подарочек был с сюрпризами, — ответила она.

— Святой Амайрил сделал что мог! А кто от его воли сбежал и спрятался, тех остается нам с почтением к его деяниям добить, — наставительно сказал Торрен, торопливо догрызая очередную булочку и с сожалением глядя на оставшуюся еду, которая уже не лезла. — Пойдем мы в город, лэри, — сказал он с тоской в голосе. Хотелось, конечно, не расследования проводить, а спать и ничего не делать, но выбора особо не было. Парень душераздирающе зевнул, деликатно прикрыв рот рукой во имя присутствия настоящей лэри, и поднялся, вынуждая остальных следовать за собой.

— Возвращайтесь, — попросила Элианна дрогнувшим голосом. — Я даже не знаю, каких бед ждать теперь и откуда.

— Мы справимся, — героически пообещал Торрен, выпячивая грудь.

— Вы покажете тот подземный ход через который вы пришли? Может, мне удастся тайком ото всех его заделать.

— Достаточно дверь на замок закрыть. Конечно, мы покажем.

— А ты запомнил, где это?

— А разве такое можно не запомнить?

— Идемте, — решительно сказала лэри. — Я провожу вас, и заодно покажете, где эта гадкая червоточина в теле нашего дома.

После трепетного и в высшей степени вежливого и высокопарного прощания они все-таки вышли на ведущую к замку дорогу, калитка в воротах за ними торжественно захлопнулась и заскрежетал засов.

— Почему у меня такое чувство, словно нас выставили и обратно не пустят? — задумчиво спросила Мист, глядя на неприступные стены позади них.

— Только вперед, — торжественно сказал Торрен, расстегивая куртку сверху и обмахиваясь рукой. — Мне кажется, я весь пропах цветами, запах прям в ноздри вбился. И в руки, — пожаловался он, растирая ладони о штаны. Пахну клумбой.

— Это она все тебя трогала, — Мист с подозрением обнюхала себя, но никаких посторонних запахов не обнаружила. — Милая лэри то, милая лэри се.

Торрен высунул язык и начал его оттирать рукавом. Впрочем, выглядело это так, словно он вылизывается.

— И во рту цветы с сахаром, — страдальчески сказал он. — Хотя она и вправду милая. Хорошая девочка, и на Виля так похожа! Виль ее любил очень.

— А она старшая его сестра или младшая?

— Старшая.

— А что ее замуж не выдали до сих пор? У благородных это ж быстро все. Сговорили, просватали, отдали.

— Да она помолвлена с каким-то, — сморщил нос Торрен. — Давно помолвлена, но это все тянется и тянется.

— Любопытно, — сказала Мист таким тоном, словно ей было совсем не любопытно.

— Ладно. Куда пойдем?

— Рассветная улица, дом десять, где бы это ни было, — задумчиво ответила Мист.

— Какая еще Рассветная улица? — не понял Торрен.

— Так нам там обещали приют и кров, если с нашим “больным” на постоялый двор не пустят. Скажем, что не пустили. На главный тут постоялый двор, — девушка махнула на замок.

— А, — вспомнил Торрен их спутника в караване. — Предейн Ларек, да?

— Да. Надо только найти эту дурацкую Рассветную.

— Найдем, — оптимистично сказал Торрен, начиная движение к основной части города. — Народ-то уже попросыпался. Спросим.

Мист вздохнула и ругаться оптимистом не стала, потому что Торрен, действительно, очень успешно вцеплялся и тряс информатора до последней капли ценных сведений.

— Дядь, а дядь? — пропустив пару чем-то не устроивших его человек, Торрен прицепился к вальяжно вышагивающему мужику с огромной корзиной хлеба.

— Чего тебе, мил человек?

— Скажи, Рассветная улица где? Заплутали.

— Хорошо заплутали, — сочувственно сказал мужик, смешливо поблескивая глазами.

— Что, далеко? — расстроился Торрен.

— Далече. Стоишь ты на ней, человече, — хмыкнул мужик.

— Ничего себе, а что указателей то нет? — почесал в затылке Торрен, а мужик невозмутимо показал пальцем на рисунок на стене ближайшего дома — встающее солнце. — Э?

— Грамотный, что ли? — с подозрением уточнил мужик. — Это у грамотных везде буквы, а мы народ простой, нам вот картинками понятней.

— Ясно, — сказал Торрен любимым тоном Мист, когда той было очень ясно и она не одобряла, и старательно изучил стену дома на предмет других меток. — А десятый дом где, дядь? Для этого тоже знаки есть?

— Да вот берешь с начала улицы и считаешь десятый, — отозвался тот. — А чего тебе в десятом-то?

— Да в караване ехали с мужиком одним, Предейн его зовут, обещал нас приютить, ежели что. Вот у нас ежели что.

— А, Предейн? Да, вернулся он вчера. Ох и праздновали! Вот, видишь зеленый дом? Это будет Ларековский.