Мы упали на одеяло, наши ноги и руки переплелись, губы слились в поцелуе, сердца бешено бились в груди рядом друг с другом, и когда наше желание быть вместе достигло своего пика, он вошёл в меня, заполнив ту пустоту, о существовании которой я и не подозревала. Мы начали двигаться в идеальном ритме, словно все те движения, что мы практиковали в наших прошлых жизнях, в постелях других людей, готовили нас друг к другу.

Я снова оказалась на пике, только на этот раз, Саалим был рядом. Мы двигались в унисон, целовались и стонали, и обменивались дыханием, как это могли делать только те, кто ласкали, узнавали и превозносили друг друга. Мы стояли на вершине, вокруг нас бешено кружил морской ветер, и вдруг мы спрыгнули прямо в бездну, вцепившись друг в друга, а наши тела начали содрогаться от страха, экстаза и любви.

Я крепко спала, когда мягкий свет начал поникать сквозь мои закрытые глаза. Он давил и давил, пока я, наконец, не пошевелилась. На какое-то мгновение я почувствовала тошноту, решив, что проснулась в постели с гостем. Я чувствовала спиной тепло мухами.

Но затем на меня нахлынули воспоминания о прошлой ночи, и я облегченно улыбнулась, любовно прижавшись спиной к мужчине, обнимавшему меня.

Мы спали на одеяле, а другое одеяло, которое, должно быть, создал Саалим, укрывало нас. Наша одежда по-прежнему лежала свернутая на песке. Белесый цветок, который покоился поверх моего платья, казался таким же живым, как и прошлой ночью, хотя и был плотно закрыт. Саалим почувствовал моё пробуждение и прижал меня к себе, рукой обхватив меня за талию. Он приподнялся на локте и нежно поцеловал меня во впадинку между шеей и плечом, по которой тянулся фиолетовый шрам.

— Доброе утро, Эмель, — вымолвил он, пощекотав своей бородой моё ухо.

— Хмм… — радостно вздохнула я. — Доброе утро. Ты спал?

— Нет, я не сплю, — сказал он удовлетворенно. — Я наслаждался каждым мгновением, пока держал тебя в своих объятиях.

Я улыбнулась и, повернувшись к нему, уткнулась лицом в его шею. Я видела, что уже начало светать. Серый свет проникал внутрь и освещал красный песок. Волны всё также бились о берег, снова и снова.

— Время всё ещё стоит на месте?

— Мхмм, — его грудь вздымалась рядом со мной.

— А море…

— Оно разговаривает, потому что мне нравится его голос. Я бы никогда не смог находиться там, где на воде нет волн.

— Это похоже на оазис и на ветер, гуляющий в кронах деревьев, — сказала я. — Мы можем остаться здесь навсегда?

— Навсегда, — он поцеловал меня в шею и в спину.

Я крепко зажмурилась, задумавшись о том, как сильно я бы этого хотела, и как я была бы счастлива.

— Давай выйдем, — сказал Саалим через некоторое время. — Ты должна увидеть море утром.

Я медленно села и, выглянув из купола, увидела только крутой песчаный склон, по которому мы шли вчера вечером. Саалим встал и, протянув мне свою руку, пригласил меня сделать то же самое. Он повел меня наружу, и нас обоих обдало ветром. Я обхватила себя руками, мои зубы начали стучать.

— Тут так холодно.

Он засмеялся, так как его не заботил холод, хотя он и был голым. Он поспешил в купол и принёс мне оттуда одеяло. Я закуталась в него, и мы вышли из нашего укрытия. И тут я по-настоящему увидела, какой огромной была морская бездна.

Солнце начало смывать остатки ночи, и небо окрасилось в серовато-фиолетовые тона. Птицы цвета луны с крыльями цвета чернил парили над нами и кричали, приветствуя утро. Под лавандовым небом бурлило тёмно-синее море, которое доходило до красного песчаного берега. Волны вздымались и падали, и врезались друг в друга, оставляя позади светло-зеленую пену.

Мой взгляд скользил по горизонту, где море встречалось с небом, и я не могла поверить, что оно было таким же огромным, каким его и описывал Рафаль. Я наблюдала за волнами, завороженная тем, как они вздымались и падали. Прошлой ночью голос моря напугал меня. Но сегодня мне нравилась его песня.

— Это когда-нибудь останавливается? — я указала на вздымающееся море.

Саалим улыбнулся.

— Волны? Нет. Это сердцебиение моря. Именно они дают ему жизнь.

— Могу я дотронуться до них?

— Конечно, — он кивнул, но быстро добавил, став серьезным. — Будь осторожна. Они сильные и могут затянуть тебя.

Я отошла от Саалима и начала делать небольшие, осторожные шаги в сторону воды, которая набегала на песок. Ещё плотнее закутавшись в одеяло, я начала удаляться от него. Повернувшись к нему, я увидела нового человека, который наблюдал за мной. Его плечи были расслаблены, грудь подалась вперёд. Чувствовал ли он себя так же, как и я — был ли он удовлетворен своей жизнью, испытывал ли он гордость за свою любовь, был ли он благодарен своей судьбе? На его лице растянулась широкая улыбка, и я ответила ему тем же.

Я повернулась обратно к морю, и погрузила пальцы в прохладный мокрый песок. Я подождала, пока волна не достигнет меня. Когда морская вода слегка коснулась моих пальцев, я вскрикнула:

— Она холодная!

Я воодушевленно побежала к Саалиму, а потом повторила все те же действия, и когда совсем осмелела, позволила воде намочить мои ноги и одеяло. Я радовалась этой свободе и тому, каким фантастическим и уединенным было это место.

Разрушенный город нависал над нами, стоя на своём песчаном холме. Его серые камни ярко сверкали в мягком свете. На поверхности обветшалых колонн и арок, а также в их трещинах виднелись зеленые пятна. «Мох», — так называл их Саалим. Купол, в котором мы спали прошлой ночью, был покрыт скользкой темно-коричневой пленкой в тех местах, где в него врезалась вода. Черные раковины крепко пристали к его мокрой поверхности.