У меня перехватило дыхание, внутри меня словно разверзлась целая бездна, а мою грудь сдавило. Маска готовой на всё ахиры была сорвана.

Мужчина оставил дорожку поцелуев на моей щеке, ведущую до подбородка, а потом поднялся до того самого местечка у меня под ухом. Его прикосновения были лёгкими точно пёрышко. Он позволил себе задержаться над синяком на моей шее, оставленным Омаром сегодня вечером. Его тёплое дыхание и борода щекотали мою кожу. А потом он мягко поцеловал меня там, всего один раз. Он целовал меня везде, где меня целовали сегодня, только нежно и медленно. Словно он видел все эти поцелуи и собирался стереть их, заменить их чем-то нежным и добрым — или присвоить себе. Его руки аккуратно держали мою голову и плечи.

Я расслабилась от его прикосновений и сделала шаг назад.

— Саалим?.. — прошептала я с надеждой.

И хотя моя грудь пылала от страстного желания, нам нужно было очень многое обсудить. Мне нужно было извиниться, объяснить ему. И это надо было сделать не здесь, не посреди этой пирушки.

— Ой, неужели мое время вышло? Ну, хорошо, я могу заплатить больше, — когда эта насмешка сорвалась с его губ, я пришла в чувства.

Я не понимала, с чем было связано его презрительное отношение. Неужели с моим поведением сегодня вечером? Чем я его расстроила? Но тогда я вспомнила о нашем последнем разговоре. Он не простил меня.

Он протянул мне пустую ладонь, и, слегка сдвинув пальцы, заставил золотую монету появиться в ней. Он ловко засунул её мне под ткань платья на груди, позволив своим пальцам задержаться на моей коже. Меня наполнило теплом, но я не могла побороть ту холодность, что осталась после нашего последнего разговора. И тот яд, который я на него вылила.

Он снова поцеловал меня в губы, осторожно и нежно, держа мою голову в своих руках.

Он протянул мне ещё монеты. Он делал это специально, чуть ли не яростно, запихивая сверкающие монеты везде, куда их только можно было засунуть. При этом его пальцы каждый раз ласкали мою кожу, и от каждого его прикосновения исходило тепло. Он склонился, чтобы снова поцеловать меня.

— Нет, — прошептала я рядом с его губами. Каждое его прикосновение было язвительным напоминанием мне о том, кем я была. — Пожалуйста.

Он прижался лбом к моему лбу и проговорил:

— Почему нет, принцесса? Я могу заплатить. Ты не можешь мне отказать.

Он вдруг рассердился.

— Я не могу… Я хочу поговорить с тобой.

Он ответил сквозь сжатые зубы:

— После того, как я наблюдал за тем, как каждый из этих монстров на этом отвратительном пиршестве лапает тебя, я думаю, ты можешь потерпеть ещё немного.

Он снова поцеловал меня, но на этот раз его движения были более резкими. Он держал мое лицо, обхватив ладонями, и грубо прижимался ко мне своими бёдрами.

— Вообще, — сказал он, — как насчет того, чтобы уединиться, как мы и пообещали твоему дорогому Омару?

Он взял меня за руку и потащил к стражникам, которые стояли рядом с Нассаром и чашей со сверкающими монетами.

— Отдельный шатер, пожалуйста, — сказал он визирю.

Нассар покосился на Саалима и сжал губы, словно собирался задать какой-то вопрос, но потом на его лице отразилось удовлетворение.

— О да, Эмель очень опытная. Наслаждайтесь!

Нассара не волновало, что он не знал этого мужчину. У него были деньги, и только это имело значение.

Саалим протянул руку к чаше и высыпал монеты из своей ладони. Заплатив свою цену, он развернулся и направился к отдельному шатру, потянув меня за собой.

Мы вошли в помещение, которое мало чем отличалось от тех, в которых я часто бывала с мухами: тонкая ткань свисала с потолка над огромным тюфяком, где располагались цветные подушки и толстые одеяла.

Оказавшись внутри, он повернулся ко мне и стал самим собой. Кожа под его одеждой аристократа была цвета тёмного золота, черты его лица теперь были знакомыми, а его глаза, хотя и потемнели от гнева, сверкали ярко-жёлтым светом, похожим на молнии, разрезающие небо.

— Саалим, подожди, — сказала я умоляющим голосом. Я выставила руки вперед и отпрянула от него. — Мне надо с тобой поговорить.

— О чём конкретно? Ты же сама сказала, что ты ахира, а я джинн. Мы не можем быть вместе. Но ты кое о чем забыла. У меня есть магия.

В его руках появился огромный мешок, и он кинул его на кровать. Монеты громко зазвенели внутри него.

— И я могу заплатить за свою шлюху.

Я вздрогнула. Услышать, как Саалим назвал меня тем же именем, что и Омар, было хуже, чем его гнев. Мои глаза наполнились слезами.

— Это не ты, — сказала я, задыхаясь. — Я не могу смотреть, как ты платишь за меня, так же, как они. Ты выше этого.

Я махнула рукой в сторону шатра, из которого мы только что пришли. Мне сдавило горло, словно кто-то сжал его в кулак.