— Ты просто тупой ублюдок!

Ален взглянул на часы и подумал, что Гарри Прайер прибудет минут через десять. Наверное, сейчас он выкатывал слайвер на взлетную площадку на крыше Агентства.

— Что ты собираешься со мной делать? — спросила Гретхен.

— Увезти куда-нибудь и выбросить. — Вероятно, Гейтс мог бы помочь. Что если упрятать ее на Хоккайдо? — Тебе не кажется, что вы поступили со мной нечестно? Ведь я пришел к вам за помощью: я вам полностью доверился.

Гретхен опустила глаза:

— Это все брат. Я сначала ничего не знала; ты уже уходил и вдруг стал падать. Он усыпил тебя газом, а потом поручил кому-то доставить тебя в "Иной Мир".

Ты должен был лететь в состоянии каталепсии в грузовом отсеке. Но я испугалась — ты мог умереть. Поэтому я полетела вместе с тобой в салоне. Она подняла голову. — Это было ужасно, но мне больше ничего не оставалось.

Похоже, теперь она говорила правду.

— Да, задумано остроумно, — заметил Ален, — особенно с исчезновением дома. Но что там за штука в моей энцефалограмме?

— Мой брат ломает над ней голову с тех пор, как она к нему попала. Но он так и не смог ее разгадать.

И Диксон тоже не смог, хотя его считают гениальным психиатром. Он говорит, что у тебя есть способность предвидеть будущее. Ты повредил статую, чтобы предотвратить свою смерть от рук легионеров. Они будто бы убивают тех, кто поднимается слишком высоко.

— И ты с ним согласна?

— Нет. Потому что знаю, что означает твоя загогулина. У тебя действительно есть то, чего нет больше ни у кого. Только это не способность к предвидению.

— А что же?

— У тебя есть чувство юмора.

В кабинете воцарилась тишина. Ален размышлял, а Гретхен просто сидела, разглаживая юбку.

— Может быть, — произнес он наконец.

— Но чувство юмора чуждо Мораку. И недоступно всем нам. Ты не «мутант»; ты просто уравновешенный человек. — Ее голос зазвучал увереннее. — Ты просто пошутил и тем самым попытался вернуть немного равновесия неуравновешенному миру. Но даже самому себе ты не можешь в этом признаться. Тебе хочется верить в Морак, и внешне ты в него веришь. Только внутри у тебя всегда остается та самая загогулина, которая кривляется, смеется и придумывает забавные шутки.

— Ребячество.

— Вовсе нет.

— Спасибо, — Ален улыбнулся ей.

— И получается какая-то чепуха. — Она достала из своей сумочки платок, вытерла глаза и сунула его в карман пальто. — Теперь ты директор Телемедиа. Хранитель общественной морали. Ты сам создаешь мораль.

Очень странная ситуация.

— Но я действительно хочу здесь работать.

— Да, у тебя очень высокая нравственность. Но в этом обществе нет нравственности. Домовые собрания — ты же их терпеть не можешь. Безликие обвинители. Вездесущие назойливые «малыши». Бессмысленная борьба за жилье. Постоянное ощущение тревоги, напряжение: взгляни на Майрона Мэвиса. Всюду подозрение и скрытые намеки на какую-то вину. Все становится как будто зачумленным. Все боятся заразиться: боятся совершить безнравственный поступок. Секс считается патологией: людей преследуют за самые естественные проявления жизни. Вся эта система — как огромная камера пыток, и все следят друг за другом, стараются друг друга погубить. Охота на ведьм и инквизиции. Угрозы и цензура: мистер Синий Нос запрещает книги. Морак придумали больные люди, и он порождает новых больных людей.

— Допустим, — согласился Ален. — Но я не собираюсь валяться на траве и разглядывать загорающих девушек. Как коммерсант во время отпуска.

— Это все, что ты увидел на Курорте?

— Это все, что я увидел в "Ином Мире". А Курорт — только машина для доставки туда людей.

— Не правда. Он делает гораздо большее: он дает им защиту. Когда чувство обиды или страх начинают разрушать их психику, — она сделала неопределенный жест, — тогда они уезжают.

— Чтобы не бить витрины в магазинах и не насмехаться над статуями. Но я предпочитаю насмехаться над статуями.

— Но ты сам обратился к нам.

— Мне кажется, Курорт действует как часть той же системы. Морак — одна половина, а вы — другая. Две стороны одной монеты: Морак — это только работа, а вы — бадминтон и коробка шашек. Вместе вы образуете общество: вы питаете и поддерживаете друг друга.

Я не могу принадлежать обеим частям и из двух предпочитаю эту.

— Почему?

— Тут, по крайней мере, что-то делается. Люди работают. Они могут найти что-то новое.

— Значит, ты не вернешься со мной? По правде говоря, я и не думала, что ты можешь вернуться.

— Зачем же ты сюда пришла?

— Хотела просто объясниться. Чтобы ты понял, как все произошло и в чем состояла моя роль. Почему я в этом участвовала. И чтобы ты узнал о себе самом, о своих чувствах… Как ты на самом деле ненавидишь Морак и испытываешь глубокое отвращение к его бесчеловечности. Ты уже на пути к освобождению. Но я хотела помочь. Ведь ты просил нас о помощи. Мне очень жаль, что так получилось.