— А как же мое желание? — устало поинтересовалась я ей в спину.

Дамнат обернулась. В довольно улыбающихся глазах, двоясь, плясал огонек ночника, придавая им загадочное выражение.

— Всему свое время, юная эсса. Всему свое время.

Как и предполагала с самого начала, это простая уловка, чтобы получить нужную информацию. Пускай! Злиться на обман не было сил. Я устала держать все внутри, мне жизненно требовалось выговориться, и Дамнат оказалась не худшим собеседником, чтобы признаться в своей слабости. Вряд ли она использует мои слова против меня, и уж точно не станет изображать квохчущую наседку, окружая мешающей заботой.

Я обняла Алис, прижимая ее к груди, легла обратно в постель, закрыла глаза. Скоро боль вернется с утроенной силой, но сейчас мне ненадолго полегчало.

***

— Тише. Ты в безопасности, малыш. — Узкая ладонь уперлась в грудь, останавливая. Прикосновение заставило содрогнуться: тело еще помнило боль от полученной во сне раны. — Это обычный кошмар.

— Харатэль?! — судорожно, вспоминая, как дышать, я хватанула губами воздух, точь-в-точь вытащенная из реки плотвичка. — Где Рик?!

— В темнице, я полагаю, — сестра удивленно приподняла бровь. — Как ты и велела. Или у тебя есть другие распоряжения насчет твоего бывшего когтя?

За налетом ехидства в словах Харатэль скрывалась тревога и приглашение к откровенности. Но ей я рассказать правду не могла. Хватит и того, что с какого-то перепуга выложила все начистоту Селене. Селене? Действительно ли Дамнат приходила ночью в мои покои, или ее визит мне попросту пригрезился?

Я окинула взглядом комнату: светлые блестящие лаком панели на стенах, книжная полка и платяной «пузан» из кедра, заваленные яркими подушками глубокие кресла без ножек, вылинявшая картина с драконом — но, ожидаемо, не обнаружила никаких признаков чужого вторжения. Вызывать же сенсориков с вопросом, не посещала ли меня сегодня леди Харэнар, значило окончательно расписаться в собственной чудаковатости.

— Лана? Ты себя хорошо чувствуешь?

Сестру озадачило затянувшееся молчание. Неужели Харатэль до сих пор не привыкла, что я периодически отвлекаюсь по поводу и без?

— Н-нет. То есть да. Я в порядке. Нет — это на предыдущий вопрос.

Мда. Со связным изложением мыслей у меня тоже по-прежнему проблемы, особенно, если нервы на взводе.

— Прекрасно, — кивнула Альтэсса, рассеянно побарабанила коготками по спинке кровати. Заметила. — Меня радует, что ты учишься пользоваться дарованной тебе властью. Но я надеюсь, причиной последнего приказа стала не кошка, пробежавшая между двумя влюбленными?

Алис, заподозренная в предосудительном поведении, сердито фыркнула, закончила вылизываться и скользнула в окно, отправившись на прогулку. Спутница посчитала, что может доверить меня заботам сестры и отлучится с поста. Но, по правде говоря, я предпочла бы компанию безмолвной кошки: та не задавала неудобных вопросов.

— Не собираюсь это обсуждать.

Рик… Мне до исступления, до лихорадки хотелось увидеть меченого. Кажется, чего проще: спуститься в казематы Южного Храма, взять ключ от нужной камеры, отворить дверь. Но достаточно взглянуть в родное лицо, и мне не хватит смелости исполнить то, что должно.

Завтра… Ногти впились в ладонь, отвлекая внешней болью от внутренних терзаний. Завтра, когда я проснусь на другом краю мира, искушение исчезнет.

— «Говорит Альтэсса Солнца устами избранных эсс, и слова их истинны так же, как истинны слова воплощения Матери Юга», — задумчиво процитировала Харатэль Завет, нахмурилась. — Никто не решится уличить Голос клана во лжи, и все же измена слишком серьезное обвинение, чтобы разбрасываться им голословно.

— Не собираюсь это обсуждать, — повторила. Поежилась, ругая внезапную настырность сестры: она не отступится так просто. — Обещаю, скоро у меня появятся доказательства либо связи Демона льда с западными завоевателями, либо того, что я ошиблась. Но мне требуется время.

Отсрочка в несколько месяцев и свобода действий — большего не нужно. Лишь бы не вмешивались ни сестра, ни тем более Рик.

Альтэсса многозначительно посмотрела на мою руку (я спешно прикрыла второй ладонью кольцо матери на безымянном пальце) и сделала вид, что поверила.

Кошмар отступал, таял под залившим комнату солнечным светом. Я неохотно выпустила одеяло. Ворс ковра приятно щекотал голые пятки. Теплая мыльная вода смыла обрывки сна.

Завтрак — стакан гранатового сока, медовое печенье и фрукты — ждал на столе. Сок я выпила, залпом, заглушая кислой горечью неприятную сухость в горле, но к еде не притронулась.

— Волнуешься?

Харатэль наблюдала за мной с ленивым интересом тигрицы, которой некуда спешить и можно просто погреть бока на пятне солнечного света, падающем из окна. Обманчивое впечатление, ведь дел у Повелительницы Юга, должно быть, невпроворот, и тем ценнее минуты, которые она выкроила, чтобы подбодрить меня.

— Сильно заметно?

— Лгать ты так и не научилась, — усмехнулась сестра.

Надо же! А мне сдавалось, хорошо выходит. В конце концов, последние недели я только и делаю, что притворяюсь той, кем не могу никак стать. Иногда уже хочется спросить: а кто я, настоящая?