Колибри, мыши, леопарды, весельники, секвойи или жирафы: в каждом случае принцип остается неизменным - каждый вид максимизирует популяцию и потребление энергии в пределах, установленных природой. Системный эколог Ховард Т. Одум назвал это правило принципом максимальной мощности: «в природе развиваются и преобладают конструкции систем, которые максимизируют потребление энергии, преобразование энергии и те виды использования, которые усиливают производство и эффективность» 24. (Правда они производят на благо всех, а не убивают все и потребляют как люди).

В дополнение к нашей неврожденной склонности к максимальному увеличению населения и потребления нам, людям, также трудно приносить жертвы в настоящем, чтобы сократить будущие затраты. Мы якобы генетически запрограммированы на то, чтобы реагировать на непосредственные угрозы реакцией «бей или беги», в то время как отдаленные опасности для нас гораздо менее важны. Дело не в том, что мы вообще не думаем о будущем; скорее, мы неосознанно применяем ставку дисконтирования, основанную на количестве времени, которое может пройти, прежде чем возникнет угроза25.

Верно, что у отдельных людей есть некоторые различия в предвкушении будущего. Небольшой процент населения может изменить свое поведение сейчас, чтобы снизить риски для будущих поколений, но подавляющее большинство вряд ли сделает это26. Если бы этот небольшой процент мог наблюдать за нашим коллективным планированием будущего, у нас было бы гораздо меньше поводов для беспокойства.

Но это сложно устроить в демократических странах, где люди, политики, корпорации и даже некоммерческие организации продвигаются вперед, обещая немедленное вознаграждение, обычно в виде большего экономического роста. Если ни один из них не может организовать упреждающее реагирование на долгосрочные угрозы, такие как изменение климата, действия нескольких людей и сообществ могут оказаться не столь эффективными для смягчения опасности.

Это пессимистическое ожидание подтверждается опытом. Общие очертания экологического кризиса XXI века стали очевидны с 1970-х годов. Однако на самом деле не так много было достигнуто благодаря усилиям по предотвращению этого кризиса. Можно указать на сотни, тысячи, возможно, даже миллионы творческих, смелых программ по сокращению, переработке и повторному использованию - но общая траектория индустриальной цивилизации остается относительно неизменной.

Человеческая природа может не позволить посланию экономных зеленых полностью предотвратить экологический кризис, но это не значит, что послание бессмысленно. Чтобы понять, как это может иметь долгосрочную полезность, несмотря на нашу склонность к краткосрочному мышлению, полезно вернуться к шагу 1 и посмотреть, как отношения общества с окружающей средой имеют тенденцию развиваться.

Символические экологические кризисы антропоцена (безудержное изменение климата и закисление океана, среди прочего) произошли недавно, но люди так или иначе изменяли нашу окружающую среду в течение долгого времени. Действительно, среди геологов существуют разногласия по поводу того, когда начался антропоцен: одни говорят, что он начался с промышленной революции, другие отмечают его как начало земледелия около якобы десяти тысяч лет назад, а третьи связывают его с появлением современных людей тысячи лет назад.

Люди изменили мир благодаря двум основным преимуществам: у нас есть ловкие руки, которые позволяют нам создавать и использовать инструменты, и у нас есть язык, который помогает нам координировать наши действия во времени и пространстве. Как только оба были созданы, мы начали использовать их, чтобы захватить экосистемы. Палеоантропологи могут датировать прибытие людей в Европу, Азию, Австралию, острова Тихого океана и Америку, отмечая время исчезновения крупных видов добычи.

Список животных, которые, вероятно, были уничтожены первыми людьми, велик и включает (в Европе) несколько видов слонов и носорогов; (в Австралии) гигантские вомбаты, кенгуру и ящерицы; и (в Америке) лошади, мамонты и гигантские олени27.

Люди также сознательно реорганизовывали экосистемы в течение десятков тысяч лет, в основном используя огонь для изменения ландшафта, чтобы он производил якобы больше пищи для людей28 и, следовательно, для роста нашего населения. Земледелие давало хранимые излишки еды, что привело к появлению городов - основы цивилизации. Именно в этих городских социальных котлах якобы зародились письмо, деньги и математика.

Если сельское хозяйство подтолкнуло человеческий проект вперед, то индустриализм, работающий на ископаемом топливе, придал ему импульс. Всего за последние два столетия население и потребление энергии увеличились более чем на 800 процентов.

Наше воздействие на биосферу более чем поспевает.

Индустриализация сельского хозяйства снизила потребность в рабочей силе на фермах. Это позволило или заставило миллиарды людей переехать в города. По мере того, как все больше людей переезжали в городские центры, они оказывались все более отрезанными от дикой природы и все более занятыми словами, изображениями, символами и инструментами.