Игорю пришлось долго рыться в карманах, чтобы достать искомое.

– Держи, сатрап,– протянул он помятую карточку охраннику,– Совсем сдурел? Я же опаздываю, у меня, ж сейчас пятиминутка ненависти.

Подтверждением правдивости слов Игоря стал громкий звонок, возвещающий начало рабочего дня.

– Планерка, что ли? – продолжал издеваться Николай,– Вот тебе Леопардовна-то и вломит.

И стал нарочито внимательно рассматривать пропуск Игоря. И не напрасно! Лицо Николая озарилось радостью.

– Во! Так и знал! Недействителен!

– Сам ты недействителен!– запротестовал Игорь

– Личной подписи-то – нет! Я тебя вообще сюда пускать не имею права. По инструкции. Иди в отдел кадров.

–Ты это серьезно?

– Нет. Серьезно я тебе скажу о другом.

Ты? Мне? О чем? – Игорь был откровенно озадачен.

– С Аськой заканчивай, Коля говорил уже совсем зло,– Не туда полез. У нее и получше мужик найдется.

– Уж не ты ли?

– А почему нет?– гордо распрямил плечи Коля,– Уж покруче, чем нищий счетовод. Я, может, скоро здесь стану руководителем всей службы безопасности.

– Тогда отбей,– усмехнулся Игорь.

– Надо будет, отобью. Так, что мало не покажется,– Коля для убедительности взвесил в руке свою дубинку.

Спорить дальше, не было ни времени, ни смысла. Игорь просто вырвал свой пропуск из рук, как оказалось, соперника, и поспешил в свои пенаты. Но последние слова Николая, брошенные уже в спину Игорю, заставили его замедлить шаг.

« Хиляй-хиляй, фьючерс венчурный»,– вот какими были эти слова.

А вот это, как говорилось в одном старом детективе, было уже интересно. Охранник Николай в силу своей душевной и умственной организации любую печатную продукцию, за исключением местной молодежки, не признавал. Да и в той читал, как правило, лишь раздел объявлений, где размещались предложения скрасить досуг. Всю окружающую действительность Коля воспринимал исключительно через телевизор. Предпочитая футбол, хоккей и сериалы про ментов. Слов «фьючерс» и «венчур» в таких передачах не могло быть по определению. Коля между тем употребил эти слова, смысл и значение которых ему априори были неведомы. Откуда взял?

Зато слова эти имели и большой смысл, и немалое значение для Игоря.

Мажор – не всегда синоним балбеса. В лучшую пору своей жизни Игорь поступил на экономфак местного университета. Возможно это звучит удивительно, но учиться ему нравилось. И, хотя ему еще в ту пору доходчиво объяснили, что настоящий путь к успеху лежит отнюдь не через упорные занятия, а через совершенно другие местности, и этот путь перед ним открыт, Игорь продолжал сидеть за книгами, общаться с парой-тройкой соображающих преподавателей. Итогом этой деятельности стала диссертация, посвященная самому, на его взгляд, перспективному направлению в финансовой сфере – венчурным фондам, фьючерсным контрактам.

Диссертацию защитить не удалось – научный руководитель уехал в командировку в США, да там и остался. Другие люди с его бывшей кафедры работать с Игорем – уже не мажором – не жаждали. Так диссертация и лежала без дела в ящике старого серванта. Пока Игорь где-то в интернете не откопал, что в Москве создан центр, который, несмотря на все экономические и прочие проблемы, терзавшие страну, как раз стал заниматься развитием венчурных фондов. Игорь нашел адрес, посидел недели две вечерами над диссертацией, апдейтил ее, и затем отправил в Москву. Для большей надежности (старенький ноутбук его все чаще глючил) послал со служебного компьютера. И ему ответили! Началась переписка. Затем Игорь, тайком съездил в столицу на переговоры. Все было отлично! Оставалось только получить официальное приглашение. Но тут общение прервалось. Игорь не мог понять причины, но звонить с расспросами не то чтобы даже стеснялся. Знал – так не принято. Он ждал и верил. Потом – не верил, но ждал. Под конец перестал ждать. И вдруг сегодня получил эсэмэску: из московского центра пришло письмо! Письмо это могло быть только приглашением на работу. Ведь все предыдущие ступени он прошел успешно.

Но откуда все-таки появились в колькином лексиконе фьючерс с венчуром? Неужели кто-то влез в почту Игоря? Но этот кто-то – определенно не Николай, который наверняка просто не знает, с какого конца подойти к компьютеру. Тем более, запароленному. Вот сколько вопросов возникло у Игоря. А ответ на все был один – плевать! Ведь пришедшее письмо решает все проблемы. Игорь, даже не взглянув в сторону лифта, возле которого скопилась кучка опаздывающих сослуживцев и сослуживиц, помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступени.

В этот же час, в сердце огромной страны, властно и уверенно парил над едва проснувшейся столицей Сергей Петрович Дубков. Парил, почти в буквальном смысле этого слова. Абсолютно прозрачная стена напротив его абсолютно прозрачного стола открывала вид на Кремль, Большой каменный мост. Такая же стена справа – на Москву-реку, подернутую остатками ночного тумана, по которой уже потянулись экскурсионные теплоходики, на краснеющий за рекой Красный октябрь – бывшее шоколадное царство, едва не ставшее ( о чем Сергей Петрович сожалел) богемной меккой города. Слева – главный храм страны. За спиной – Крымский мост, старые московские кварталы, монастырь, церкви, знаменитый Молочный переулок. И над всем этим – над теплоходиками, ползущими в пробках автомобилями, кишевшими на тротуарах человечками – парил он, Сергей Петрович Дубков, бывший политик ( в свое время погубернаторствовал на юге страны, посидел и в сенаторском кресле), а ныне влиятельный бизнесмен, олигарх, глава финансово-промышленной корпорации.

Он видел все. А вот его никто не видел. Снаружи его кабинет выглядел просто блестящим черным кубом, стоявшим на крыше импозантного офисного комплекса. В этом для Сергея Петровича было что-то божественное.

Прозрачен был и потолок, под которым особенно весело было находиться в ненастные дни: полная иллюзия беззащитности при совершенной гарантии безопасности. Но самое то, что брало Сергея Петровича за душу, был пол. Он тоже был односторонне прозрачен. Под ногами хозяина кабинета располагался конференц-зал, где проходили важнейшие совещания руководителей корпорации (сидящие же в зале видели над собой блестящий черный потолок, не более). И Сергею Петровичу доставляло неописуемое наслаждение во время этих совещаний ( он председательствовал на них теперь исключительно виртуально) в самом прямом смысле попирать, расхаживая по кабинету, головы уважаемых членов правления и директоров. А однажды он решил похулиганить. Когда шло годовое итоговое собрание акционеров, он вызвал к себе секретаршу, велел ей раздеться догола, разделся сам, и они занялись любовью на полу, прямо над лысинами и бубнежом. Секретарша сначала страшно робела. Но потом разошлась. И позже призналась шефу, что в жизни не испытывала подобного оргазма. Что уж тут говорить про Сергея Петровича! Такого эффекта он сам не ожидал. Виагра рядом не стояла. Первый выстрел у него случился, когда на собрании объявили о дивидендах. И это был лишь первый шот! С тех пор секс над совещаниями стал у него традицией.