Моё тело опустилось на скамейку, что располагалась прямо под её окнами, там, где мы проводили счастливое время. Ровно с пяти до девяти, каждый день, это было наше время, свободное от учёбы, тренировок и её занятий фортепиано. Мы говорили и обсуждали каждую из её книг, хотя я не прочёл ни одной, смеялись. Мы были живы, я был жив, и тогда в наши детские головы не приходила мысль, что всё это столь скоротечно. Мы думали, что впереди у нас целая жизнь, так оно и было, конечно, но я даже предположить не смел, что эти жизни будут не то, что разными, они совершенно параллельны, никогда не пересекающиеся. Мне казалось, что мы так и будем вместе, я считал, что в любой трудный момент мне удастся встретиться с ней глазами, как на всех соревнованиях, на которых она была рядом. Девушка, незримой тенью следовавшая за мной короткое время. Мне казалось, она всегда будет где-то за моей спиной.

– Не только меня так тянет к этому дому, на нашей улице… – Раздалось за спиной, я не ожидал, даже вздрогнул от того, что меня выдернули из моего счастливого воспоминания, из комфорта.

Во мне не нашлось сил развернуться, тогда обладательница столь знакомого голоса, даже сквозь все стадии взросления, села на скамейку, так близко и по-хозяйски забрала сигарету из моих рук. Странное чувство, неописуемое и несравнимое ни с чем, это ощущение крыльев за спиной и чувство никчёмной слабости.

– Впервые за столько времени ноги привели. – Будто в оправдание произнёс я, неузнаваемым хриплым голосом. Всё так же не в силах перенести взгляд на неё, будто боясь, что она лишь осколок воспоминания, который вот-вот испарится в воздухе. Дрожь вернулась.

– Когда Борис сказал об этом заказе, мне показалось, что это мой шанс заглянуть в прошлое, но я никак не думала, что встречу тебя. Как же ты изменился…

– Мне показалось, что ты и внимания не обратила на меня в офисе. – Она была так близко физически, но так далеко душевно… Это пропасть и полный кошмар. С одной стороны – вот она, моя Женька, так близко, и так тепло на душе. Но есть и другая сторона, мне сложно поверить в то, что мы выросли…

– Я пыталась не обращать. Но после нашей встречи глазами, короткой и незначительной, мне захотелось сюда.

Я рассматривал её, внимательно изучал каждую деталь, открытую взору, набравшись неимоверного количества внутренних сил, переборов внутреннюю пропасть. Еле заметные веснушки, глаза – океаны. Прекрасная утончённая и совершенно свободная. Мы говорили, вернее, я вновь слушал, слушал о её жизни, её работе, о жизни, в которой я должен был быть. Было так хорошо, как и раньше, пока всё не разрушил один лишь звонок. Проклятый телефонный писк, разрушивший воздушный замок.

– Похоже нам пора… Женя ждёт нас, мы обещали…

Мы… слово, что я и не надеялся услышать от неё вновь.

Глава 2 . Дом?

Впервые в жизни мне так сложно было возвращаться домой. Впервые за столько лет я смотрел на табло с такой душевной пустотой. Целая неделя спектакля, который я не мог понять. Мы виделись каждый день. Семь дней комедии, в которой днём была работа и роли, роли чужих незнакомых мужчины и женщины, обменивавшихся лишь парой вежливых фраз. Она вела себя так, будто мы действительно чужие с утра и до вечера, но вечерами… вечерами мы сидели на той же лавочке и говорили, говорили, но не могли наговориться. Обо всём от жизненных историй до пересказов книг, как тогда, раньше. Я знал её любимого автора, знал наизусть каждую из этих историй, а с утра всё по кругу. День сурка, сложный и невыносимый. Становилось невыносимо сложно играть эту роль, всё, чем я довольствовался пара случайных касаний, вызывавших бурю внутри.

Мы не позволяли себе лишнего, лишь объятья при вечерней встречи и мимолётный поцелуй в щёку на прощанье. Такой невинно детский, мгновенный…

– Наконец-то ты вернулся. Как дорога? Как там твой Женька? – В аэропорту меня встретила жена. Странно, но я не был рад её видеть, хотя что тут странного, всё вполне объяснимо.

Я нехотя отвечал на её расспросы, используя дежурные фразы. А голова была там, в родном дворе, на старой обшарпанной лавочке. Интересно, она долетела? Она уже дома или ещё в пути? Её кто-нибудь встретил?

Я знал о ней всё, кроме самого главного – мы не говорили о семьях. Не обсуждали ждёт ли нас кто-то в обжитых квартирках. Она не знала о моём очередном браке, я не знал есть ли за занавеской мужчина, которому она отдавала всю себя. Это такие важные вещи, ставшие незначительными. Ещё мы не говорили о нас. А что там обсуждать? Скорее всего, эта была единственна неделя безумства, больше я себе этого не позволю. Никаких встреч, сообщений, звонков. Ничего. Чего бы мне это не стоило, я не отступлюсь от своего решения, как бы сильно не хотелось ещё одного взгляда – этого не будет. Невозможно разрушить семьи, нельзя уничтожать этот быт, упускать всё, что имеем. Случайная встреча, бессмысленная и неповторимая. Но почему же тогда так тяжело?

Почти месяц я возвращал свою жизнь в нужную накатанную колею. Я будто сошёл с дистанции, кубарем скатившись вниз, вернуться было сложно. Всё сопровождалось ломкой. Тысячи обновлений почты, миллионы взглядов на дисплей с мыслью: «а вдруг?». Тишина угнетала, я чувствовал, как теряю контроль, как срываюсь на окружающих, я терял себя в этом водовороте мыслей и эмоций. Я проходил ступень за ступенью каждую стадию. Отрицание – мысли: «мы больше не встретимся, я в домике». Гнев – «зачем я поехал в этот проклятый офис… чёртов Женька… как она посмела вот так запросто вернуться, будто ничего не было… ненавижу». Торг – «я отправлю одно сообщение, а потом спрячусь в панцирь». А сейчас я на стадии депрессии. Понемногу меня покидает всё светлое. Дни сменяют друг друга, без изменений. Утро – кофе, сигарета и работа, день – работа, вечер – тренировка… никогда раньше мои тренировки не были столь опасными, в мозг пришла мысль: «боль вытесняет её образ». Я специально пропускал удары, я умышленно позволял себе ошибаться. А после тренировок вкус крови заменял лишь вкус алкоголя в одном пабе.