– Чем ты думал, Славка? Ты в своём уме? Как можно было так забить мышцы, дурак! – Он злился.

– Я думал, что лучше подготовлюсь, если подтяну свою физику. – Врал, терпеть не могу врать ему, но сейчас не время и не место говорить по душам.

– Где жена? Тебя вообще хоть кто-то поддерживает сегодня?

– Приехал партнёр по бизнесу, а про Вику можешь забыть – я развожусь.

Серёжа осел, стянув с себя полотенце.

– Изменила?

– Задолбала. Надоели истерики, вечные претензии, психи. Надоела, села на шею, а мне надоело.

– Так вот что с тобой. А я-то уж правда подумал, что ты влюбился и совесть грызёт.

– Так, мы договорим, а сейчас мой выход.

Мне хотелось бежать от правды, что выдавал Серёга, он слишком хорошо меня знает, конечно, он всё понял правильно, но я не настроен на этот разговор. Перед выходом на ринг меня окатила всё та же хандра. Мозг вновь вернулся на круг самобичевания. В этот бой я растерялся. Боль, усталость и полное эмоциональное истощение дали о себе знать. Я забыл о защите. Первый же пропущенный удар и дикая боль. У меня сломан нос, ни с чем не перепутаю. Вот только один вопрос, почему так больно? Его удар не был сильным, но тяжёлым. После первого раунда я упал на стул в своём углу.

– Что такое? Дай посмотрю. – Серёга начал изучать новый синяк и стирать кровь, перемешанную с потом.

– У него тяжёлые перчатки. Он не сильно бьёт… что-то не так, Серёж.

– Не неси херни, ты устал. Продержись ещё два раунда. У тебя преимущество по очкам. Главное – продержись, будь осторожен.

Звонок. Я вернулся на ринг, оставшись непонятым. Главное сейчас простроить защиту, но мысли путаются, я не могу его понять и предугадать. В какой-то момент я вновь пропустил удар, он пришёлся в область рёбер, от чего стало так больно, что в глазах потемнело, я рухнул на колени, не в силах вдохнуть. Звон в ушах и ничего не слышно. В глазах темень. Я задыхаюсь, паника, а потом новая боль и темнота…

Головная боль и яркий раздирающий глаза свет, первое ощущение после пробуждения. Разбитое состояние, боль, тяжело дышать. Те последствия боя, что я никогда не ощущал. Я не помню, чем всё закончилось, не помню, что произошло, а главное – как я оказался в больнице. Открывать глаза очень тяжело и невыносимо. Веки тяжёлые.

– Не шевелись, я позову врача. – Голос совсем рядом, шорохи. Не могу понять кому принадлежит этот знакомый мужской тембр. Пустота, а потом опять шорохи и движения.

– Святослав, как себя чувствуете? – Незнакомые интонации. Приятный женский голос, такой мягкий и участливый.

– Можно выключить свет? – Мой, но неузнаваемый хриплый. Я не могу прислушаться к своему телу, слишком больно, кажется, что везде. Меня будто придавило к чему-то твёрдому. Просто толкнули, а сверху прижали плитой. Невозможно пошевелиться.

– Давайте так, я выключу одну лампу, и мы поговорим.

Не понимаю, кажется, я кивнул. Свет погас, по крайней мере резь в глазах пропала.

– Так лучше. – Это был вопрос ко мне, но больше похожий на утверждение. – Слушайте меня, вы в больнице, у Вас черепно-мозговая травма. Как вы себя чувствуете?

– Я не понимаю…

– Вас тошнит?

– Я не могу дышать.

– Это из-за трещины в ребре. Будете отдыхать, или позвать Ваших посетителей?

– Если можно…

Я открыл глаза, но что-то не так со зрением, я откровенно ничего не вижу.

– А можно ещё один вопрос?

– Да, конечно? Сейчас Вам поставят обезболивающее.

– Я плохо вижу? Что у меня с глазами?

Больше всего на свете я всегда боялся потерять свои глаза, я много видел спортсменов, ушедших после ЧМТ, все они потеряли зрение, для кого-то это была небольшая потеря, а кто-то различал только цветные пятна. В нашем спорте, как и в любом другом есть ограничения, и потеря зрения – билет в один конец.

– Я завтра приглашу офтальмолога, но думаю, что ничего страшного. На МРТ нет повреждений, нет гематом.

– Спасибо…

Я видел, видел, как врач вышла из палаты, видел, как в неё вошёл Женя, но что-то не так с фокусировкой. Глазная боль.

– Славка, неужели. Как же я испугался…

Друг рассказал мне о том, что со дня боя прошло уже четыре дня, что ко мне рвётся Серёжа, что у него новости, что он чувствует вину, раскаивается и сходит с ума. Так же, как оказалось, Вика не пришла ни разу. Разговор был коротким и сбивчивым. Через какое-то время я почувствовал страшную усталость, друг понял меня и ушёл.

Через три дня в больнице стало значительно легче, лекарства помогали, зрение восстановилось, правда осталась светочувствительность и усталость глаз. Головная боль тоже отказывалась утихать, как и боль в теле. Но целостное состояние стало лучше. Я даже начал подумывать о том, чтоб продолжить лечиться дома.