— Да пусть катится, куда хочет, а сына оставит тут, — гнул свое мужчина.

— Боюсь, мы не можем такого допустить, — холодно и яростно сказал Евгений. Бессмысленное упрямство иллюминара невероятно раздражало. — Не отдадите ребенка по-хорошему, вам не поздоровится.

— Вы не имеете права забирать Юнико у отца! — заорал хозяин дома.

— Это вы не имеете права забирать его у матери. Тем более что Юнико находится в постоянной опасности рядом с вами. Дайте ему пожить еще немного!

— Ах, так! — мужчина отбросил мальчика назад и поднял руки ладонями вверх, сосредоточившись и нахмурившись.

— Он сейчас взорвется! — заорал Эдалар и взлетел, подхватив гоблина подмышки. Эбелар сделал то же самое с принцессой.

— Нет! — обезумевшая мать кинулась к Юнико.

— Сынок! Не надо! — старуха-мать обняла мужчину сзади, опустив ему руки. Тот открыл глаза, его трясло.

— Убирайтесь, — прохрипел он, его лицо перекосило от злобы и страха. — Убирайтесь все! — он развернулся и ушел в дом.

Стефальта сидела на земле, обнимая и покачивая сына. Она больше ничего не замечала вокруг. Вампиры спустились, и все осторожно подошли к женщине.

— Давайте скорее уедем отсюда, — спокойным, но напряженным голосом произнесла принцесса.

— Да, мало ли что, — поддержал ее гоблин.

— Сейчас, — отозвалась Стефальта, — я только зайду в дом за сумкой.

Она отсутствовала не более пяти минут. Вышла с двумя сумками, наполненными доверху. Было видно, что она впопыхах побросала туда все, что могла: и вещи, и еду. Быстро подошла к повозке, где уже сидел ее сын, и залезла внутрь. Повозка немедленно тронулась в путь.

Женщина долго оглядывалась на дом, в котором была одновременно и счастлива и несчастна столько лет. Потом принялась со вздохом перебирать вещи в сумке. Юнико сидел тихо, как зачарованный, глядя по сторонам. Он первый раз выезжал из дома на повозке. Обилие людей и других повозок его не пугало, а восхищало. Он рассматривал все вокруг с неприкрытым любопытством. Сначала молча, а потом задавая миллион вопросов. Почему та повозка синяя? Куда бежит собака? Что продается в той лавке? Сколько тут домов? Кто живет в самом большом доме? Что растет за забором? Принцесса и Евгений терпеливо отвечали на все вопросы. Вампиры летели над повозкой. Садиться в повозку с иллюминарами они не торопились.

Евгений, заметивший это и понимающий причину, сделал остановку неподалеку от центра города. Они прикупили еще одну повозку. Вампиры, пряча глаза, поблагодарили гоблина. Теперь они ехали в повозке позади, так была хоть какая-то иллюзия безопасности. Гоблин же так и остался в первой повозке с двумя иллюминарами и Стефальтой.

Они покидали город в сумерках. После недолгого обсуждения решили не останавливаться на ночлег в Триссе. Реакцию хозяев гостиниц на иллюминаров легко было предсказать. Скорее всего, им бы просто отказали. Скрыть светящиеся волосы принцессы можно было под платком, а вот сияющую шевелюру мальчика так просто прикрыть не удастся: в помещении мужчины снимали шляпы и капюшоны, так что любой головной убор на мальчике выглядел бы странно.

На ночлег остановились недалеко от города: тут было относительно, хищники не подходили к городу близко. Костер разводили уже почти в полной темноте. Юнико даже не стал дожидаться, пока взрослые закончат готовить ужин. Переполненный впечатлениями мальчик съел пару булок, которые захватила из дома мать, и уснул в повозке.

Когда ужин был в самом разгаре, со стороны города Триссе внезапно полыхнула яркая вспышка света. Секундой позже донесся слабый звук взрыва.

— Что это? — спросил Евгений, хотя уже понял ответ на свой вопрос. Стефальта молча достала из сумки черный платок и повязала его на голову вместо голубого.

— Ведунья была права, — прошептала она, глядя в огонь. — Юнико действительно проживет дольше благодаря тому, что мы уехали оттуда, — она заплакала, и принцесса обняла несчастную вдову. Потом помогла ей добраться до повозки с сыном. Вампиры отправились спать во вторую повозку.

Евгений остался у костра, сейчас была его очередь караулить стоянку. Он смотрел на огонь, заново переживая случившиеся днем события. Теперь он знал, как взрываются иллюминары. И это знание не добавило ему радостного настроения. Тем более ведунья четко сказала ему, что принцессе осталось жить не более двух недель. От бессилия неотвратимости скорой трагедии хотелось выть по-звериному.

— Ну, нет, мы еще поживем, — злым шепотом произнес гоблин. — Кто знает, чем все закончится. Ведь в этом мире чудеса — обычное дело! Прощай, вольный город Триссе, надеюсь, сюда мы больше не вернемся.

Наутро они снова мчались по извилистой дороге и постепенно приходили в себя. Даже Стефальта немного оттаяла, хоть грусть и стояла по-прежнему в ее глазах: все-таки она любила своего непутевого мужа много лет. Но сегодня она уже нашла в себе силы на любопытство. Ее заинтересовало, почему гоблин представляется незнакомым людям как Брюм, а попутчики его зовут Евгений. К тому же она помнила, что ведунья Темерлинда не приняла имя Брюм как настоящее.