Мне было видно, что Хрущев следует тем материалам, которые ему были подготовлены к переговорам, и отвечает по заготовленным лекалам. Вместе с тем чувствовалось, что он испытывает некоторое неудобство и раздражение, оказавшись в положении застигнутого воришки. Не секрет, что Италия в те годы демонстрировала потрясающие темпы роста, о которых социалистической экономике СССР можно было только мечтать. Особенно впечатляющим был рост именно в автомобильной промышленности. [22] Здесь Хрущев, возможно, и увидел шанс для ускорения развития своей страны. Так это или нет, но, видимо, намерение продемонстрировать отсутствие связи с «Фиатом-600» привело к тому, что советская малолитражка «Запорожец» была впоследствии создана как автомобиль с воздушным, а не с водяным (как у «Фиата-600») охлаждением, т. е. конструктивно он отличался от итальянской модели, [23] хотя и воспринял необычный для советского автомобилестроения итальянский вариант расположения двигателя в задней, а не передней части автомобиля.

Н. С. Хрущев поддерживал обсуждавшуюся тогда в правительственных кругах идею создания народного автомобиля, доступного широким массам населения. Он понимал необходимость выхода советского автопрома на рынок с отечественной моделью, которая была бы относительно недорогой, популярной и, главное, могла бы производиться в больших количествах и удовлетворять растущий спрос. Ему очень импонировал популярный в те годы во всем мире «Фиат-600» как небольшой и экономичный, недорогой в производстве и поистине массовый автомобиль. [24] Эта идея, кстати сказать, в конечном итоге была реализована путем строительства Волжского автомобильного завода, начавшего производство «Жигулей» на базе итальянского «Фиата-124».

Город, в котором был сооружен «АвтоВАЗ», в 1964 г. еще при Хрущеве, на мой взгляд, далеко неслучайно и даже намеренно переименовали в Тольятти в память об умершем в том же году генсеке Компартии Италии Пальмиро Тольятти, который был только на год старше Хрущева, почти его ровесник и, надо заметить, не имел к этому городу никакого отношения кроме того, что сам был итальянцем. [25]

Визит Джованни Гронки имел для СССР во внешнеполитической сфере почти такое же значение, как предшествовавшая ему поездка Н. С. Хрущева в США. Этот визит получил соответствующее освещение в советской печати как очередная победа миролюбивой политики страны, ему было уделено большое внимание во всех средствах массовой информации. Да и сам визит был довольно продолжительным. В отличие от современных визитов руководителей государств, которые занимают два-три дня, визит Дж. Гронки занял большое недели.

Характерно, что за это время итальянскому президенту продемонстрировали почти все главные достопримечательности, которыми гордилась страна Советов. Их подбор весьма очевиден и показателен — с одной стороны стадион имени Ленина, московский метрополитен, Майя Плисецкая в Большом театре, павильон «Космос» на ВДНХ и МГУ как достижения советского передового строя, а с другой — Новодевичий монастырь, Исаакиевский собор, Дворцовая площадь и Эрмитаж, чтобы дать почувствовать историческое величие социалистической державы.

Мне показалось не очень уместным повышенное внимание и акцент на шедевры итальянской живописи при посещении президентом Италии Эрмитажа (Леонардо да Винчи, Рафаэль, Антонио Каналь, Микеле Мариески) с последующим вручением президенту соответствующих альбомов коллекций Эрмитажа. Я подумал, что если бы Н. С. Хрущеву во время официального визита в Италию стали бы показывать в римских музеях старинные русские иконы работы Рублева, то это вполне определенно привело бы к резкой и, скорее всего, скандальной реакции Никиты Сергеевича. Что-что, а некоторая вольность и выходящая за рамки приличий непосредственность в выражении своих эмоций у Хрущева была.

Визит Джованни Гронки в СССР стал одним из тех случаев, когда все участвовавшие в нем стороны возлагали на его результаты большие надежды, и ни у кого они не оправдались. Это случалось в мировой практике и в международной (и не только) деятельности Хрущева довольно часто (достаточно вспомнить последовавшую вскоре за визитом Дж. Гронки в Москву встречу того же Н. С. Хрущева с Дж. Кеннеди в Вене в 1961 г.).

До конца своего срока в 1962 г. Джованни Гронки слыл в итальянском обществе как президент-неудачник. В 1962 г. переизбраться на пост главы государства он не смог, был сенатором и скончался 17.10.1978 в Риме в возрасте 91 года.

Герой Советского Союза и трижды Герой Социалистического Труда Н. С. Хрущев был смещен со всех партийных и государственных постов своими же выдвиженцами, соратниками и коллегами в 1964 г. и умер спустя семь лет, будучи пенсионером.

В заключение этой истории я думаю будет совсем не лишним процитировать официальное совместное советско-итальянское коммюнике, опубликованное в советской печати, которое информировало население страны, а также всех без разбору иностранцев [26] об итогах советско-итальянских переговоров, которые состоялись в Москве в феврале 1960 г.:

«Обе стороны рассмотрели международное положение, остановившись на наиболее важных проблемах и сопоставив свои соответствующие точки зрения. Была подтверждена необходимость обеспечить мир в условиях безопасности и экономического и социального прогресса народов. Всесторонне была обсуждена доктрина мирного сосуществования, основанная на принципе исключения войны как способа разрешения международных спорных вопросов и на принципе невмешательства во внутренние дела других государств».

Я не думаю, что сильно погрешу против истины, если скажу, что эта формулировка прекрасно впишется заключительной фразой в любое современное сообщение об очередных переговорах, состоявшихся в Кремле или заграницей от лица Кремля. Однако практически такие заклинания и обтекаемые формулировки ничего, нигде и никому тогда не дали, да и сейчас тем более не дают. Наверно, это и есть дипломатия. Или мне так кажется.