– Эх, нет! Ты сразу сказала неправильно. Ты и Зулейка никогда не были служанками. Вы ели, пили, спали и ничего не делали. А Фатима была любовницей Керим Бая. Она его собственность, как и вы. А я всегда был слугой, и никто из вас меня не замечал. Я был никто даже в ваших глазах, а сейчас вы в моих руках. Хочу, убью вас, а хочу, приведу вас, как хозяйского верблюда, к вашему хозяину. Зато получу большое вознаграждение. Мне было сказано вас найти, тебя и Фатиму, доставить живыми, потому что у вас очень ценный товар в животе, а Зулейку можно было убить на месте. Но уж так вышло, что пулю поймала Фатима, теперь Зулейка нужна живой. Везет ей, я думал, подстрелил ее, как куропатку, а она, словно мышь, юркая, пусть пока живет. Может Керим захочет ее взять вместо Фатимы. – И он толи засмеялся, толи застонал, скривившись от боли. – Поднимайся, нас уже женщины заждались. – Он закинул ружье за спину. – Не вздумай со мной шутить, у меня пушка, у Фатимы забрал.

Олеся увидела у него в руке пистолет, который все это время лежал у него на коленях.

– Двигайся.

– Можно тебе задать вопрос? – осторожно спросила Олеся, вставая.

– Спрашивай, может, я отвечу.

– Как зовут русского, который нас сюда привез? – Олеся хотела оглянуться, но Махмуд грубо толкнул ее в спину.

– Иди, не останавливайся. Спрашиваешь, как зовут русского. Какого? Их было двое, оба русские, хотя у них слышался странный акцент. Один вас привез, другой должен забрать детей, когда они родятся.

– Если дети нужны были русскому, зачем было везти нас так далеко?

– Тут ты ошибаешься, твой ребенок нужен заказчику, а русский этого ребенка доставит.

– Так как же его зовут или тебе не доверяют и при разговоре отсылают к баранам, чтобы ты ничего не слышал? – съязвила Олеся.

– Ты много говоришь, иди молча! – разозлился Махмуд. – Я знаю много, но это не значит, что ты должна тоже знать то, что мне известно. Вот когда приедет русский, сама спросишь его имя. Но я думаю, ты его знаешь, и спрашивать не захочешь. А теперь молчи, подходим к палатке.

– Еще один вопрос, последний. – и, не дожидаясь разрешения, Олеся спросила. – Ты не боишься умереть? Ты когда-нибудь ловил диких кошек? Они на вид очень безобидные, маленькие животные. Но если почувствуют опасность, вцепятся в горло своему врагу и загрызают до смерти. Некоторые женщины подобны этим кошкам.

– Это вы что ли кошки? – засмеялся парень. – Не смеши. Я уложу вас рядом с Фатимой. А тебе и Фатиме разрежу животы, вытащу детей и привезу их своему хозяину. Так что я не боюсь смерти, рана в руку не смертельная, я ее уже перевязал. А оружие вот оно, у меня в руке. Зулейка! – закричал он, когда они вышли на поляну. – Я привел вашу подругу, выползай из палатки, если не хочешь, чтобы я начал стрелять.

Из палатки вышла Юлька.

– Чего ты разорался, Фатиме плохо! Пусть Олеся зайдет, поможет мне.

– Так я вас всех вместе и оставлю.

– Сядь у входа, чтобы нас всех видеть.

– Ладно, – согласился парень, – сяду, чтобы вас видеть, но только быстрее, пора возвращаться.

Олеся и Юлька вошли в палатку, на кошме лежала Фатима, глаза ее были закрыты, дыхание тяжелое, что-то клокотало и булькало внутри.

– Боже, что с ней? – испугалась Олеся. – Она без сознания?

– Как видишь, этот козел ее подстрелил. И, как видно, попал в легкое. Слышишь, как дышит?

– Чем мы можем ей помочь?

– Ничем. Я в этом совершенно не смыслю. Это ведь не простуда, это ранение.

– Ты ее перевязала? – Олеся встала на колени и откинула с Фатимы простынь.

– Я ее перевязала сразу, но сейчас повязку необходимо сменить и промыть рану, сделать укол.

– Слей мне на руки и поставь на огонь инструменты. Вот, черт, у нас почти ничего нет, ни знаний, ни лекарства. Везти ее нельзя, как ты ее дотащила, ума не приложу.

– Махмуд, разожги костер, нужно вскипятить воду и инструменты! – мимоходом бросила Юлька парню.

– Никакого костра, сейчас отправляемся в обратный путь! – подскочил на ноги парень.

– Никуда мы не идем. Фатима в тяжелом состоянии, ее нельзя трогать с места! – возразила Юлька.

– Нельзя, значит пусть остается, а вы пойдете, а нет, я вас всех пристрелю и оставлю на острове, большая вода смоет.

– Значит, уйдешь без золотого груза. Так ведь вы называете детей, которых продаете? – Юлька смело посмотрела парню в глаза. – Можешь стрелять, но без Фатимы мы не тронемся с места.

– Ладно, я еще не отдохнул, посижу, выпью чай, а вы поторопитесь. – Он снова сел. – А костер разожжешь сама, вам я уже не слуга.

Олеся в спор не ввязывалась. Она обрабатывала рану. Рана была сквозная и почти не кровоточила.

– Это плохо, очень плохо, кровь идет вовнутрь, – негромко говорила сама с собой Олеся. – Я не знаю, что делать, это не живот зашить. Легкое зашивать не умею, и кровь убрать тоже не знаю как. Надо поступать в медицинский, чтобы не быть идиоткой, как сейчас, когда необходима помощь, а ты во всем профан.