– Здравствуйте товарищи, – поприветствовал поляков Артузов.

Я же решил обратился по-польски:

– Dzie'n dobry panowie.

– Witam panie Wlodzimierzu, – отозвался секундант моего соперника. Как показалось, с некоторым удивлением.

Зря я, что ли, разговорник изучал?

Артузов подошел к секунданту.

– Можете убедиться, товарищ Артузов, печати на месте, – сообщил поляк, выставляя напоказ ящик, чьи створки оказались заляпаны сургучом.

Как я понимаю, оружие секунданты приготовили заранее, спрятали в ящик и опечатали. Похвально.

– Я в этом нисколько не сомневался, товарищ Климашевский.

Если бы Артур не сомневался, то не стал бы ставить свою печать. Можно, разумеется, уповать на честность настоящего шляхтича, но предосторожность не повредит. Доверяй, но проверяй.

Климашевский сломал печати, торжественно, словно там хранились королевские реликвии, открыл деревянный ящик, продемонстрировав пистолеты.

– Прошу участников подойти ближе. Порох отмерен заранее, пули отлиты. Оружие будет заряжено в вашем присутствии. Прошу вас, товарищ Артузов.

Артур принялся священнодействовать. Вытащив из ящика бумажный фунтик, высыпал порох в ствол, закатил туда круглую пулю и начал небольшим шомполом запихивать пыж.

– Прошу участников выбрать оружие, – нарочито весело сказал Климашевский.

Мне было все равно, из какого пистолета стрелять, я кивнул сопернику – мол, уступаю, но Добржанский, верно, решил перещеголять меня в благородстве, показывая жестом – мол, после вас. Действо начинало походить на театральщину – на Чичикова с Маниловым, застрявших в дверях и я ухватил первый попавшийся пистолет.

Взяв в руки «историческое» оружие, удивился его легкости и компактности. В моем представлении, кремневый пистолет должен «тянуть» килограмма на два, а то и больше, а этот весил не больше, нежели наган. Оружие не выглядело старинным – ствол без малейших признаков ржавчины, курок без потертостей, рукоять, покрытая новым лаком. Я не металлург и не антиквар, но, как могу судить, пистолет изготовили не сто лет назад, а максимум десять. Это что, какой-нибудь аглицкий или американский «жилетный» пистолет, или оружие шулера?

Артузов, наблюдавший мое изумление, сообщил:

– С балканской войны привезли.

Про балканские войны, считавшимися «репетицией» Первой Мировой, я, разумеется, знал, но какая связь у них с кремневым пистолетом, так не понял. Ладно, коли жив останусь, спрошу Артура. А тот, как и положено секунданту, важно произнес:

– В последний раз предлагаю противникам примирение.

Будь я поумнее, то непременно сказал – как изволит мой соперник, но вместо этого заявил:

– Примирение между нами невозможно.

Тьфу ты, заговорил «по благородному», то-то мой соперник приподнял брови. А ведь мы люди простые, в университетах, в отличие от Добржинского не обучались. Правда, и у моего соперника всего-навсего два курса Московского университета, но по нынешним временам это академия.

– Nie mozna, – согласился со мной Добржинский.

Я заметил, как на скулах поляка заходили желваки. Нервничаешь?

– Пора разводить дуэлянтов, – сказал Климашевский.

Куда разводить? А, уже отмеряно. Нас разведут по углам, потом начнем сходиться, а тут лежат два ящика. Между ними пять шагов. Оказывается, это так мало! О чём я думал, предлагая стреляться с пяти шагов?

– Подождите, – остановил секунданта Артузов. Посмотрев на Добржинского, Артур спросил: – Игнатий Игнатьевич, а вы ничего не забыли?

– Нет, товарищ Артузов, не забыл, – ответил Добржинский. – После дуэли я все расскажу.

– Нет, товарищ Добржинский, так не пойдет, – твердо сказал Артур. – Первоначально мы договаривались, что вы выдаете нам места дислокации террористов, дату и место покушения на Тухачевского, а взамен получаете голову Аксенова. Я согласился, хотя речь и шла о моем друге. Далее, вы захотели получить от Владимира сатисфакцию. Что же, я снова согласился. А теперь вы опять увиливаете. Согласитесь, это непорядочно. Вы должны мне вначале все рассказать, а потом стреляться.

Казалось, Добржинский размышлял целую вечность. Наконец, заполучив кивок от своего секунданта, сказал:

– Хорошо. Все подпольные группы передислоцировались в Минск. А на вашего дурака Тухачевского никто не собирается покушаться. Напротив, майор Мацкевич отдал приказ – беречь большевистского командующего от случайных террористов.

– Почему? – удивленно спросил Артур.

– Почему – это мне неизвестно, – усмехнулся Добржинский. – Об этом простому резиденту с подмоченной репутацией не докладывают.