– Ведь не с пустыми руками придем, поймите! – продолжал меж тем Гриша. – Уже есть отрезок пути до триста восьмого – разведанный, провешенный. Уже есть что предъявить Совету. Уже есть схрон – и даже два! – и информация по ним. Мы уже много сделали! Самое главное – триста сороковой прошли, доказали, что это возможно! Сдохнем – и снова община в неведении! На сколько лет? Решатся ли они на Четвертую?..

– Только не до триста восьмого, – заметил Пашка. – Кусок между двадцатым и восьмым теперь выпадает. И получается, что прошли мы всего ничего – до двадцатого…

Гриша отмахнулся – вцепившись глазами в товарища он ждал решения.

Серега молчал. В словах друга виделся определенный резон. Есть и результаты, есть и уже провешенный отрезок пути. И скорее всего следующая экспедиция зайдет еще дальше… Но что самое важное – своим возвращением они докажут саму возможность выйти в дальние Джунгли и вернуться. Да только Гришка явно хитрил, подменяя понятия. С самого начала было ясно, что экспедиция – это риск. С самого начала они знали, что будет нелегко. И с самого начала задача стояла не прошвырнуться с прогулкой по соседним горизонтам, а подняться до пятидесятого. И даже – нулевого. И вот, едва потеряв возможность с комфортом двигаться дальше – иметь что пожрать и где мягко спать, иметь вдоволь боезапаса и людей – они поворачивают обратно и возвращаются в Дом. И там, стоя перед Советом, оправдывают свое решение целесообразностью … Но если посмотреть на ситуацию отстранённо – объективных причин для возвращения нет. Обойма ПСО – это тактическая единица, способная месяцами жить в Джунглях. Она для того и предназначена. Питаться подножным кормом, жить охотой и местными источниками, иметь высочайшую защищенность от агрессии. Да, потерян обоз – но не потеряна возможность двигаться дальше! И самое главное – не выполнен приказ. Да как он в глаза Важняку посмотрит?.. Его последние слова Сотников помнил совершенно отчетливо: именно конечный результат экспедиции наиболее важен для Дома. А не промежуточные достижения. Именно информации о пятидесятом и нулевом горизонте ждал Совет. И повернуть назад – значило расписаться в полной своей несостоятельности.

– Возвращаться не будем, – сказал Серега. Гриша выматерился. – Откат до первого схрона – возможно. Возвращаться – нет. Есть приказ: дойти до цели. И Совет, и Важняк... руководство совсем другой результат ждет. А не то, что мы им под нос мнимые достижения сунем. Продолжаем движение. Если до развилки на нижние горизонты не найдем способ пополниться – будем спускаться. И по дороге продолжим искать возможность. Дальше видно будет.

– Совсем долбанулись со своим приказом… – отвернувшись в сторону, проворчал Букаш. – Серег… ты на место Важняка метишь?.. Героем хочешь быть? Или уж сразу в замглавы?.. Приказ – это понятно! Но и башкой думать надо! Ладно, там, ослы, прочее… но как по тем же Тропам лезть? А если снова вертикальный подъем? Скальная снаряга – где? На двух веревках и десятке анкеров не вылезешь! Ты же пацанов на приказ меняешь!..

– За словами следите, товарищ капитан! – повысил голос Сотников. – Да, скального снаряжения нет! Но есть возможность охоты! И в том числе – на платформы и сопровождение! Вы в первый раз, что ли, на выходе? Я почему должен элементарное распедаливать?

Гришка, отвернувшись в сторону и кусая верхнюю губу, молчал.

– Что остальные? – спросил Серега.

– Я согласен, – пожал плечами Илья. После слов Сереги ему явно полегчало. – Вопросов нет.

– Тоже, – кивнул Пашка. – Я – как скажешь.

– Вопрос закрыт.

Гриша только рукой махнул.

И все же, несмотря на эти взбрыкивания, Серега не сомневался в Гришке. Может, просто привык уже к его оглядке? Друг осторожничал – но ведь должен же быть в обойме кто-то, кто смотрит на ситуацию с критичной позиции, оценивает именно риски и угрозы? Вполне. Вот он и взял на себя эту роль. О Злодее же и Знайке разговор вовсе не шел. Паша – кремень. Даже имея свое мнение – и высказав его согласно Уставу в офицерском кругу – любое решение командира примет и будет способствовать. Знайку же чертово любопытство локомотивом вперед тянет, и его скорее тормозить придется, чем поторапливать.

С самого утра стало понятно, что найденный источник – лишь мимолетная улыбка фортуны. И она, последние недели торчащая к ним стабильно жопой, поворачиваться лицом не собиралась. Бросила только короткий взгляд через плечо – и снова отвернулась. Копошитесь, дескать? Не передохли еще? Ну вот вам очередное…

Едва стартовали – Злодей поднял обойму с самого ранья, пройти в этот день предстояло немало – спустя километр наткнулись на останки патруля. Организмы. Собственно, и останков всего ничего – четыре кучки выбранных из брюшины кишок и неаккуратно оттяпанные головы, ощерившиеся в злобных гримасах. Это добро живописно лежало у правой стены меж двух ребер – и уже чувствительно пованивало. Вокруг, свидетельствуя о недавнем бое, было прилично насыпано гильз и щедро полито кровью, которая частично уже высохла, впитавшись в бетон.

– День. Максимум – два… – внимательно осмотрев натюрморт и потыкав кончиком ножа в отвратительный синюшний шар, скалящий желтые зубищи, определил Тундра. – Холодно, кишечник еще не разлагается. Но запашок уже пошел…

– Бактерии работают, – кивнул Знайка. – К ночи завоняет – не продохнуть. Не советую здесь надолго задерживаться.

– Пулевые есть? – спросил Серега.

– В черепе нет. Головы отделены неаккуратно, чем-то вроде туповатого ножа – края раны размочалены… Кишки я не рассматривал, – ответил Тундра. – А что… надо?.. – в его голосе отчетливо скользнула тоскливая нотка.

– Да брось… – отмахнулся Серега. – Вокруг осмотрись. Может, другие следы остались, – и, коснувшись тангенты, передал: – Злодей, обеспечь периметр. Встаем на полчаса. Свет гаси, работать на слух. И продвинься до ближайшего изгиба. А то здесь маньяки кровавые шурудят, мало ли…

– Принял, – просигналил Пашка.

– Что думаете? – спросил Гришка. Все это время он стоял рядом и, брезгливо морщась, наблюдал за действиями следопыта. – Кто это мог соорудить?

– Кто-то знающий анатомию, – фыркнул Серега. – Я так думаю, на обед себе настригли…