— Маринка кое о чем намекала, — усмешка тронула уголок рта Рустама. — Выдвигаемся!

Автоматы спецназ перекинул за спину, чтобы не мешали, и вооружился ПБ — бесшумными пистолетами, внешне похожими на «Макаровы» с навинченными глушителями.

По гулкому трапу с дырчатыми ступеньками мы взобрались на площадку вокруг огромной круглой суперфосфатной камеры, похожей на серебристый газгольдер. Камера чуть заметно вращалась, прокатывая свой вес по роликам толщиной в руку, а внутри, под неподвижной крышкой, фосфоритовая мука мешалась с горячей серной кислотой. Ото всей этой химической реакции накатывало тепло, в воздухе носился неприятный парной запах, а кое-где растекались лужицы.

Фонари под толстыми, заляпанными колпаками и решетками, цедили тусклый оранжевый свет, сгущая тени за мощными квадратными колоннами и выпуклыми боками емкостей. Пол, сваренный из железных листов с катанной рубчаткой, гудел под нашими ногами, но не выдавал — весь цех полнился неумолчным грохотом приводов, глухим воем насосов и вентиляторов, шипеньем и клокотаньем в извивах труб — крашеных стальных, тускло блестевших титановых и даже стеклянных, заключавших в себе бурлящие молочно-белые струи.

Никто из спецназовцев не мог видеть дозорного в расстегнутой тужурке и потной футболке, но я знал, что он спускается по трапу — по ту сторону булькающего сгустителя, клацая сапогами по изъеденной керамической плитке, и отряхивая следы известки с мятых штанов.

Жить ему оставалось недолго — моя рука поднялась в жесте внимания и указала, откуда ждать «борца». Умар мягко вскинул оружие…

Я похолодел: а вдруг мне просто почудилось, и там никого? Но нет, губастый дозорный показался секунду спустя. Ступал он неуклюже и косолапя, но реакцией обладал на «пять с плюсом» — завидев нас, шуганулся, перехватывая «калаш».

ПБ вздрогнул первым. Пуля разорвала «революционеру» горло, и кровь хлестнула, окатывая бок сгустителя в натеках серой краски.

Никакими отрицательными эмоциями или переживаниями я в этот момент не маялся. Вообще ничего не чувствовал, кроме изматывающего желания найти и уберечь. Сколько новых зарубок на рукоятке «кольта» мне надо строгануть за сегодня? Одну? Две? А какая разница? Чем больше сгинет вражья, тем лучше!

Хотя, возможно, подобное равнодушие к чужим смертям объяснялось двойственностью натуры попаданца — я до сих пор делил душу между прошлым и будущим. Не получалось у меня полностью погрузиться в настоящее! Да и какое из них считать подлинным? То, в котором живу сейчас, или то, в котором жил? И выходит странный психологический выверт — многие люди из тех, кого знаю, кто живет здесь и сейчас, мертвы для половинки моего «Я». Мне памятны похороны и Брежнева, и Суслова, и Андропова.

И этот дозорный наверняка не дожил до 2018 года. Тогда какой смысл расстраиваться?

Переступив лужу, подкрашенную розовым, я показал Иванам три пальца и вытянул руку в сторону медленно крутившихся фильтров. На счет «пять» оттуда вышла троица с автоматами за спиной. Средний торжественно нес колбу — со спиртом, без вариантов! — а собутыльники нагрузились немудреной закуской. Сто к одному — подчистили холодильник у местных работяг. Кстати, а где сами аппаратчики и машинисты насосных? Надо пошукать…

В отделении фильтрации было тише, чем в реакционном — я расслышал хлопки выстрелов и даже то, как тихонечко лязгают затворы ПБ. Тремя «борцами» меньше. Гулко лопнула колба, разбрызгивая медицинский спирт, раскатились баночки и сверточки с обедами.

— Туда! — махнул я, и первым нырнул под огромную вращавшуюся печь — слегка наклонный барабан, обмазанный огнеупором.

Пыль под «печкой» была истоптана, указывая верный путь. Из потемок проступила неоштукатуренная стена, выложенная из красного кирпича, и облупленная дверь, висевшая не на петлях, а на грубо приколоченных кусках резины.

— Дальше я сам.

Внушительности в моем голосе звучало маловато, но спецназу хватило. Выдохнув, я приотворил расхлябанную створку и шагнул за сбитый порог, попадая в небольшую, совершенно пустую комнату. Свет сюда едва пробивался сквозь замазанное белилами окно. А чуть в стороне желтела свежим деревом еще одна дверь, не крашенная, но уже захватанная.

Не успел я толком осмотреться, как она со звоном, растягивая набитую пружину, открылась, выпуская… Сеню Лёвина. Встреча была настолько невероятной, что я малость завис.

Да, мне было дано узнать будущее, вот только представилось оно, как ролевая игра на дисплее — фигурки бегают, фигурки стреляют, падают… Но лиц-то не видать почти! Знание передалось куцее: мне навстречу должен выйти подручный местного «главнюка». А грядущее подложило мне сюрприз…

— И ты здесь? — вытолкнул я, оглядывая комсорга в камуфляже.

Лёвин сложил руки за спиной и покачался с пяток на носки. Взгляд его расширенных от возбуждения глаз прыгал по мне, а губы кривились в улыбке злобного торжества.