Надо мной, сидящей под дверью в обнимку с книгой, возвышался Карпов. Язвительная ухмылка согласно моему плану скоро должна была сползти с уставшего лица, но пока еще радовала глаз. Он потянул жезл к замочной скважине, и я почувствовала себя еще глупее.

– Тут открыто… Вы забыли запереть, профессор. Сама не знаю, почему не вошла, – я пожала плечами и тоже уставилась на замочную скважину. С неодобрением.

– Не забыл, – строго возразил Карпов и для наглядности дернул ручку. Дверь не поддалась. – Запирал.

– Да, но… я точно входила сюда полчаса назад!

– Так быстро соскучились? – хмыкнул Андрей, чтоб ему самому всю жизнь постель перестилать, Владимирович и соорудил какой-то заковыристый пасс ладонью. Жезл ответил зеленоватым сиянием, и Карпов расслабленно выдохнул. – Вы – маленькая лгунья, мисс Дэлориан. Это мои запирающие чары. Я повесил их перед уходом. И сейчас сниму.

– Ну не приснилось же мне, что я вошла вот сюда, на это самое место, – я притопнула по полу возле зельевалительного стола, вваливаясь за Андреем в его только что отпертый кабинет.

– Иного объяснения я не нахожу. Еще один дурной сон? – Карпов приподнял бровь, сбрасывая пиджак на стул.

Могла я отключиться в спальне и увидеть поход в кабинет Андрея, словно наяву? Да нет, ерунда какая-то. Я же помню, что прибежала сюда с лестницы после встречи с третьекурсницами… Что за игры сознания, в самом-то деле?

– Ну что, откопала страшный грязный секрет? – миролюбиво поинтересовался Карпов, падая в кресло.

Я медленно опустила книгу на его стол. Вряд ли я в ближайшее время еще захочу ее полистать. И так перебор с впечатлениями.

– Во-первых, эта рыбина живая. И она мне подмигнула! – возмущенно засопела я.

– С ней такое бывает, если читающий вызывает симпатию.

– Ее симпатию вызвал фамильный медальон! – оборвала его грубую лесть, намекая, что не куплюсь. Не сегодня. – А еще… Я тут полистала, пока сидела под дверью, и поняла: до сыновей Влада Карповского ваш род не славился ментальным воздействием. Августина, насколько я поняла, родилась эмпом…

– Ближе к делу, Анна. Что ты хочешь спросить?

– Твои способности к внушению… Эти отголоски дара… Это чужая кровь, да? Очень сильная, поэтому дар и не выродился полностью до сих пор?

– Ты права.

– Солина Блэр – твоя пра-пра-пра…

– Да, там много «пра», Ани, – перебил меня Демон. – О последней крови Блэров, впитавшейся в княжеский род Карповских, можно прочесть в любом пыльном книгохранилище с историями великих семейств… Это не секрет.

– Что-то я об этом слышу впервые, – пробурчала, кляня себя за вопиющую неосведомленность о собственном практически женихе.

– Предлагаешь с этого скандального биографического факта начинать знакомство с учениками? Хм… Я подумаю, – серьезно кивнул Демон, и я отчаянно замотала головой. Да от него и так все шарахаются!

– Ты потому считаешься самым сильным магом за сотню лет? Из-за того, что в тебе течет кровь Августуса Блэра?

– Во мне течет кровь его сестры, Солины, – дерганно поправил Карпов, не желая подтверждать сомнительное родство. – Очень-очень сильно разбавленная…

– Они близнецы! У них была одна дикая капля на двоих!

– Анна, тебя это правда так волнует? – он удивленно уставился на меня.

– Да!

– Что-то ты совсем побледнела… – озабоченно бросил Демон и вылез из-за стола. – И что? Теперь ты уверилась в моем чудовищном происхождении, и меня ждет решительный отказ?

– Что? Не-е-ет… Я просто… Твой морф, он…

– Почему мы вдруг стали говорить о Квитариусе? – Андрей выглядел озадаченным.

– Только не смейся, ладно? В порядке бредовой догадки… Твой морф ведь очень старый, судя по его вечному кряхтению и ворчанию?

– Скоро будет три сотни лет. Юбилей, – скривил насмешливо губы этот невозможный тип. – Собираешься нарисовать ему открытку? Должен тебя расстроить, он едва ли впечатлится…

– Он ведь служил всем, кто когда-либо был вписан в твое родовое древо за эти три сотни лет? И продолжает хранить им верность и действовать в их интересах?

– Действовать в интересах мертвых весьма затруднительно, Ани, – фыркнул Карпов, подтянул меня к себе и обхватил за талию. – К чему ты ведешь?

– И Солине тоже? – зачем-то поинтересовалась я.

– Разумеется. Ей в первую очередь, – спокойно, будто это не было чем-то сенсационным, поведал Карпов. – Квит ведь изначально принадлежал ей. Ну и ему. Им.

– Блэрам?

– Блэрам, да. Отсюда и мерзопакостный нрав, – скривился мужчина. – Солина, как последняя представительница рода, стала его полноправной госпожой. А после ее смерти Квит продолжил служение роду Карповских, в который ее вписали. Почему это кажется тебе важным? Сегодня его хозяин я. И моя мать.