По крышам? Да он в своем уме вообще?

— Нет, — сказала я.

— Почему? — принц очень удивился. Очевидно, раньше ему не отказывали.

— Не хочу, — я пожала плечами. — Зачем?

— Узнать друг друга получше, — сказал он. — Тебе не говорили, что мое расположение значительно повысит твои шансы на успех?

Хочешь жить, придется лизать мне задницу? Так? Вот уж нет.

— Говорили, но я не верю этому. Я вам явно не нравлюсь, но вы пытаетесь с этим мириться, гулять предлагаете. Это значит, решаете не вы. На кой черт тогда мне сдалось ваше расположение?

У него дернулся глаз. Задело? Больная тема, как обычно — кто и что вправе решать.

Он даже шагнул ко мне, глаза потемнели, казалось, еще чуть-чуть и шарахнет молнией. Только не может он шарахнуть.

Возможно, я перегнула палку, но… он мне не нравится.

— Будь осторожней, — зло процедил Эйдан. — Думай, что говоришь.

— А то что? — поинтересовалась я, повернулась к нему щекой, на которой красовался здоровенный синяк. — Убьете меня? Ударите? Ну, давайте.

Мессир венатор бы ударил.

Очень хотелось ляпнуть: «я тоже ответить могу». Отлично знаю, что силы моего дара хватит, чтобы испепелить этого индюка на месте. Венатора я не убью, пробовала, когда пыталась вырваться. У Никела самого дар хороший, да и опыт за плечами немалый. А вот принцу защищаться нечем.

Но сказать такое — совсем уж через край. Сделать — тем более. Это венатор надает мне по морде, а принц может и голову долой.

Венатор, вон, уже бросает на меня выразительные вгляды. Он предупреждал, что если я не буду вести себя правильно, то будет хуже… Будет. Но лизать принцу зад я не могу.

— Тебе нравится, когда тебя бьют? — сказал Эйдан.

— А вам нравится унижать женщин?

— И как же я тебя унижал?

— Своим отношением, — я пыталась смотреть Эйдану в глаза, но он все время отводил взгляд. — Вы даже на меня не смотрите, когда говорите со мной.

Он стиснул зубы. Я видела, ему потребовалось усилие, чтобы сделать это… но он повернулся и заглянул мне в глаза. Прямо. Не мигая.

— Я не обязан на тебя смотреть. Не забывайся.

В его серых глазах мечутся молнии. Так отчаянно. Мне вдруг кажется, он боится на меня смотреть. Не знаю уж, что тянет меня за язык, но…

— Я вам кого-то напоминаю, да? Детская травма?

Не знаю, зачем говорю, но уже понимаю, что угадала. Что-то было такое…

Потому что Эйдан ощутимо вздрагивает, и прямо вытягивается в струну, и зубы сжимает до хруста. И зрачки расширяются разом, словно от боли, он стоит слишком близко, я вижу отчетливо.

Мне становится стыдно. Не по себе.

— Простите… — запоздало, шепотом говорю я.

Его передергивает. Прямо искры из глаз.

— Да ты просто уродливая рыжая корова! Кому ты нужна! — и резко разворачивается. — А ты! — яростно бросает Никелу. — Если еще хоть посмеешь тронуть то, что тебе не принадлежит, отправишься работать на конюшню! Понятно?!

И все, широким резким шагом вылетает из комнаты.

— Какая же ты дура! — говорит Никел. — У тебя был такой шанс… Была б моя воля, шею бы тебе свернул.

Я знаю, Эйдан куратор венаторской службы. И уж эту угрозу он может выполнить без труда.

Забавно… человек без должной силы и должного опыта пытается руководить…

Но что с ним не так?

* * *

Потом нас ждали испытания, соревнования в силе дара. Хотя, как по мне, это только игры и фарс. Решали все равно не здесь и не так.

Да, у меня самый сильный дар из всех. Я не знаю, как так вышло, но это факт. И это далеко не моя заслуга, просто дар возник сам собой. По логике испытаний, победить должна была я, но мне предложили уступить. Принц выбрал другую.

— Подумайте, Хлоя. Возможно, для вас так будет даже лучше, — впервые об этом мне сказал Мораг Гиллеврей, венатор, который привез главную претендентку.

— У вас ведь в этом деле свой интерес, — сказала я.

— Конечно, — согласился он. — Все мы всегда действуем в своих интересах. Но и для вас это отличная возможность. К тому же, вам и не нужно ничего решать прямо сейчас. Я предлагаю только подумать, посмотреть с другой стороны. Хорошая работа, отличные деньги и свободы куда больше, чем у хранительницы сада.

Я не люблю, когда ко мне подкатывают таким образом, пыталась отказаться, отделать от него.

— Неужели вы так хотите замуж за Эйдана? — удивился Гиллеврей.

Совсем не хочу.

Он смотрел на меня и улыбался.

— А что с ним не так? — спросила я.

— Не знаю, — пожал плечами Гиллеврей. — Если вы о том, как он смотрит на вас… вернее, отказывается смотреть, то я не могу сказать. Я довольно далек от придворных дел, моя жизнь, по большей части, проходит в разъездах. Признаться, я удивлен. Думаю, тут что-то личное. На моей памяти, Эйдан не упускал случая заигрывать с девушками, и ему, как правило, отвечали взаимностью, он умел находить подход. Что не так с вами — я не знаю. И, конечно, это не ваша вина. Но разве есть смысл биться в эту стену, когда можно более удачно устроить свою жизнь?