— Смогу. Я ведь в новой квартире все сам собирал.

В голове, как лампочки вспыхивают вопросы. Что случилось со старой? Как это своими руками?

— Не смог платить такую огромную ипотеку и продал отцу, — поясняет Леша, словно услышав мои мысли. — Часть на магазин отложил, а на остатки купил студию для нас с Леной, а она исчезла.

Голос Сомова садится, он устремляет грустный взгляд сквозь лобовое, а потом переводит на мой живот.

— Когда рожать, Тань?

— В январе.

— Можно?

Леша протягивает руку к моему животу, но не касается, ожидая согласия, с мольбой в глазах. Жалость снова сжимает сердце, и я киваю.

Легкие касания сквозь куртку не вызывают ни теплых чувств к мужчине, ни тоски по нашим отношениям. В голове я провела черту, разделяющую мою жизнь на «до» и «после» беременности. Сомов остался за ней, и я не хочу, чтобы он пересекал границу и приближался к моей новой реальности. Возможно, когда-нибудь мы сможем общаться как хорошие знакомые, но не более.

Я мягко отстраняю Лешину ладонь и зову его познакомиться с дядей Вовой. Мужчины решают, что могут начать прямо сегодня, хотя бы частично разобрать панели. Прошу их начать с моей спальни и кухни, чтобы я могла переехать, и отзываю Воронова в сторону.

— Дядь Володь, пожалуйста, присмотрите за Алексеем. Он человек неплохой, но руки растут не из того места. Мой дедушка его вообще рукожопом назвал.

— Таня, не переживай, — Воронов смеется и ласково треплет меня по голове, — все соберем в лучшем виде. Василию не забудь позвонить и дать отбой.

Оглядев склад, в который превратилась квартира, я киваю и ухожу к Варе. Она сразу уводит меня на кухню и угрожает, что не выпустит из-за стола, пока я не поем.

За непринужденным разговором, не замечаю, как летит время. На улице во всю бушует непогода, снег с дождем таранят стекло, а у Вороновых тепло и уютно. Я так расслабляюсь, что, прикрыв глаза, внезапно проваливаюсь в короткий сон, из которого меня выдергивает звук входящего сообщения. Вздрагиваю, не понимая, где я нахожусь и тянусь к телефону.

На экране всплывает имя сестры и короткое сообщение «Номер Влада…». Не веря глазам, я снова и снова смотрю на заветные цифры.

Пока возможности позвонить не было, во мне сидела уверенность, что я легко справлюсь с этой задачей, напишу что-то вроде «Привет. Это Таня из Краснодара. Ночь была настолько потрясающей, что скоро я буду нянчить напоминание о ней. Мне ничего не нужно, просто хотела поставить тебя в известность. Пока».

А сейчас от волнения трясутся руки, и сердце норовит пробить грудную клетку. Трусливо откладываю девайс. Не могу. Боюсь услышать издевку или оскорбления в свой адрес. Я к этому не готова.

В комнату заглядывает Леша.

— Тань, мы на сегодня закончили. Давай отвезу тебя домой.

В машине мы не разговариваем, каждый погружен в свои мысли. Леша повеселел, в глазах зажглись живые искорки. Видимо, работа руками отвлекла его от побега Лены. Я же наоборот погрузилась в пучину тревожных вопросов. Позвонить Владу или написать? Сказать сразу в лоб или начать непринужденную беседу? А он меня вообще помнит или у него таких Тань в каждом городе по пять штук?

По вечернему Сургуту гуляет сильный ветер, распугав прохожих и автомобилистов, так что до дома доезжаем быстро. Леша сообщает, что завтра он уйдет с работы пораньше, и они с дядей Вовой попробуют полностью собрать мою спальню. Это было бы замечательно. Благодарю Лешу за помощь и спешу скрыться в подъезде от ледяного дождя.

Расположившись на кухне с кружкой горячего чая, я гипнотизирую телефон, словно если отведу глаза, он превратится в огромного паука.

Господи, я же взрослый человек, чего так испугалась? Ну пошлет меня Влад или посмеется. От этого еще никто не умирал.

Решительно набираю номер. Гудок, еще один, и мой запал сходит на нет. Отстраняю телефон от уха и пытаюсь сбросить звонок, но трясущийся палец, как назло, ни разу не попадает по заветному красному значку.

— Да, Таня, слушаю.

Как он узнал, что звоню я? У него есть мой номер?

От осознания, что он меня помнит, по сердцу разливается тепло, и глупая счастливая улыбка расползается на лице.

— Рыжик, алло. Все в порядке?

21

— Да, Влад, все хорошо, — я встрепенулась, будто от гипноза. — Здравствуй.

— Я так рад, что ты позвонила.

От теплоты, с которой Влад произносит эти слова, я растекаюсь розовой лужицей с каплей дегтя, не дающей окончательно превратиться в сентиментальную жижу. Если он так рад, то почему не звонил раньше? Столько времени прошло, и оказалось, что у него был мой номер.