Вика-пика

Игрок

Статус: волшебница-нимфоманка

Союзница Сверхразума небрежно провела посохом, и в одном мгновение труп гориллоподобного монстра превратился в пепел. Магия и, судя по всему, прокачанная.

— Привет, Хозяин Качалки! — весело вскинул руку синеглазый качок. — Давно не виделись! Я смотрю, ты тут завалил двух игроков топовых уровней. Вступай к нам в клан, моё предложение всё ещё в силе!

— У меня с недавних пор отвращение к слову клан, — проговорил я. — Так что извини, но к вам вступать я не буду.

— А вот твоя подружка согласилась! — он кивнул на смутившуюся Лиду. — В обмен на то, что мы покажем ей дорогу к тебе. Ну, для Вики найти кого-то не проблема!

— Так вот он какой, герой этого городка, — Вика с любопытством осматривала на меня. — Лида, да он же совсем ещё ребёнок! Ах ты маленький милфхантер…

— Да, пацан не промах! — заржал Сверхразум. — Ты прикинь, он в первый день нашего знакомства просто решил меня задавить.

— Что с Элион и Топкой? — спросил я.

— Спят, я их уже подлечила, — ответила Лида. — Когда мы прибыли, они лежали прямо на трупах врагов.

— Знаешь, — сказал я. — Я думаю, Элион тебя простит. Так что можешь остаться.

— Не могу, — слабо улыбнулась она. — Я уже пообещала, что присоединюсь к их клану… Назад дороги нет. Они обещают защиту моему сыну.

Я посмотрел в грустные глаза блондинки и прошептал, так, чтобы не услышали Сверхразум и Вика:

— Я тебя вытащу, не бойся. Пока побудь в их клане, собери информацию.

— Зачем? — спросила она, но в голубых глазах появилась влага.

— Потому что ты — моя, — мягко улыбнулся я, убирая большим пальцем её слезинки. — Я и так потерял слишком много.

Некоторое время мы смотрели друг на друга. Лида баюкала мою руку в своей.

Хорошо, что она пришла.

Возможно, мне не придётся сегодня умирать.

— Лида, послушай меня внимательно, — начал я. — Сейчас ко мне прилетит отложенный урон. Мне надо, чтобы ты вбила в меня все свои лечебные заклинания. Всё, что можешь. Понимаешь?

Она кивнула.

Её руки заметались по моему телу, формируя зелёные энергетические шарики, которые блондинка направляла куда-то под кожу. Затем, играя пальцами, как на пианино, Лида соткала из маленьких зелёных огоньков огромную сеть, опутавшую меня с ног до головы.

И в конце, она просто положила мне на грудь свои светящиеся зелёным ладони.

— Я приготовила всё, что могла. На всю ману, — сказала она.

— Хорошо, — кивнул я. — Готовься, сейчас мне будет плохо, очень плохо.

Прикрыв глаза, я активировал ощущение баланса, создаваемое Подменой казуальности. Условные аптекарские весы, которые я представлял, были чудовищно перекошены на одну сторону.

Как мог, я перераспределил последствия, но слишком много урона я принял за этот день. Слишком много меня били, кусали, жевали и хватали. Это невозможно отменить или перенаправить — только отложить.

Надеюсь, я выживу.

— Теперь можно, — прошептал я миру.

В то же мгновение моё тело буквально взорвалось кровавыми брызгами.

Боли я не почувствовал — просто сознание стремительно погрузилось во тьму.

Последнее, что я увидел — это обеспокоенное лицо Лиды.

Кажется, она что-то кричала.

Я очнулся в больничной палате.

Пошевелив руками и ногами, я понял, что более или менее цел.

Тогда я принялся аккуратно ощупывать себя. Никаких ран и даже бинтов не было, только моя кожа. Вот только на ощупь моя кожа была не гладкая, а какая-то грубая, помятая.

Откинув одеяло, я осмотрел себя и пришёл к двум выводам.

Во-первых, я совершенно в порядке и, видимо, здоров, что не может не радовать.

Во-вторых, всё моё тело ниже шеи покрыто шрамами. Самыми разными — как будто мне сдирали кожу, меня кусали, ломали, тыкали ножом и всячески пытались извести другими способами. То есть тьфу, почему как будто? Всё это со мной проделывали совершенно точно!

Я осторожно ощупал шею и нашёл там ровный ряд шрамов от зубов. Память от сучьего покойника Берендея, что пытался откусить мне голову.

— Он очнулся! — в палату заглянула медсестра и тотчас убежала кому-то докладывать.

Я даже спросить ничего не успел.

Без стука в палату вошли два мужика.

Первого, худого и лысого, я знал. Это был Понтий Петрович собственной персоной. В руках он держал небольшой пакет, судя по очертаниям — с едой.

Второй, такой же худой, но с барбершопной бородкой и аккуратной стрижкой, был мне не знаком. Весь его внешний вид кричал о том, что он москвич.