Нет, я ни в коем случае не боялся, что девушка меня опозорит. Просто опасался, что ей будет некомфортно, если она сделает что-то не так, а потом будет стесняться сама себя, думая, что я тоже ее стесняюсь.

Мне хочется, чтобы ей было комфортно не только дома, но и везде.

— Зачем столько еды? — спросила Эрика, смотря на то, как я мою посуду. — Мы даже половину не смогли съесть, — удивилась она.

— Зато попробовали все, а то, что не съели… ничего страшного, — развернувшись к ней, я щелкнул по ее носу своей рукой в пене.

— Спасибо, конечно, — вытирая пену, обратилась ко мне русалка, — но я уже помылась всякими там штуками, и знаешь что?

— Что? — с интересом спросил, ожидая ответа, ведь любопытство брало верх.

— Они не все вкусные, — скривилась она. Наверное, вспомнила какой-то гадкий вкус. — Один такой противный попался, что ужас. Думала, что надо будет снова зубы, как ты там говорил, чистить.

— Эрика, — искренне рассмеялся я. — Эти все средства не для того, чтобы ты их ела или просто пробовала — это для тела, — говорил я как с ребенком, но мне и это нравилось. Учить, смотреть на ее эмоции при этом и следить. — Милая, — улыбнулся я и положил руки на ее предплечья, — там много химии и всяких там веществ. Это все очень вредно для организма. Тем более, если ты действительно русалка, я не имею представления, как тот или иной ингредиент, который входит в состав того или иного средства, подействует на твой организм.

— Что? — недовольно прищурившись, возмутилась Эрика, и я понимал почему — я же столько всего наговорил и все непонятное для нее. — Давай так, — подняв руки перед собой, начала деловито рыжая, — я мою посуду, мне это кажется забавным, а ты мне нормально объяснишь, что только что сказал. Хорошо? — и серьезно посмотрела на меня, а я снова захотел рассмеяться.

Ну какая же забавная Эрика, когда пытается что-то понять из нашего мира. Для нее это все в новинку, а вот мне приятно, что именно я ввожу ее в курс дел.

— Ну давай… попробуем, — вздохнул я и отстранился от раковины, тем самым давая «красный свет» девушке. И вот теперь главный вопрос: как объяснить про химию? Она же простых вещей еще не знает, а тут химический состав и так далее!

Эрика закатила рукава кофты и принялась мыть посуду, но, скорее всего, ее мытье было больше похоже на игру с водой и пеной, а те самые тарелки были для нее преградой для игр.

— Ай-й, — воскликнула девушка, чем прервала мой рассказ, точнее, попытку рассказа о химии. — Колючий еж! — шипела она, вытаскивая руку из воды.

— Черт, Эрика! — Я не на шутку испугался, и не того, что она немного порезалась, а того, что у нее красная кровь с потеками ярко-голубого цвета. Такого, каким был тот самый ледяной шар, что привел девушку ко мне в парк. — Держи, — подал полотенце, — прижми к ране, а я за аптечкой.

Сказал эти слова и как можно скорее побежал в ванную комнату в поисках аптечки, в которой, насколько я помню, должны быть кровоостанавливающие.

Пока бежал, все думал и вспоминал. Ведь был один случай, еще в самом начале нашего знакомства. Тогда Эрика укололась одной из роз, которые растут возле бассейна, и я вам клянусь, что у нее была красная кровь! Нормальная! А сейчас? Что случилось, почему это изменилось? Но об этом подумаю потом, сейчас надо помочь девушке.

— Садись на стул, — вернувшись на кухню с аптечкой в руках, отодвинул стул для девушки, и она присела на него без лишних слов и не задавая вопросов.

Разложив все, что мне понадобится, на столе, я начал обрабатывать рану сначала антисептиком, а потом кровоостанавливающим. Затем замазал порез йодом и перевязал бинтом. Все свои действия я комментировал вслух, и все это было для того, чтобы Эрика понимала, зачем я это делаю, но все это ложь! Эту отговорку я придумал сам для себя, ведь до сих пор еще в некоем шоке от того, что ее кровь нестандартная!

— Почему… твоя… ну рана, кровь… — говорил я все в кучу без связки и единого смысла. Я что-то не мог прийти в себя, а ведь ничего такого не случилось! Подумаешь, кровь какая-то непонятная… пфф… Ерунда!

— У меня ярко-голубая кровь, — уверенно ответила она. — По моим венам течет она, и это значит, что у меня редкий дар. Старый. Я могу не только превращать воду в лед, но и строить целые туннели изо льда или, например, здания, как у вас. Ранее я просто баловалась магией, но как только ее у меня отобрали…

— Поэтому у тебя такая кровь, — глядя сквозь нее, произнес, — она когда-нибудь вернется к тебе? — удивленно спросил я.

— Не знаю, — пожала она плечами, взглянув на перебинтованную руку. — Я сама виновата в том, что случилось, сама ее отдала, а теперь… теперь некуда деваться, — вздохнула она.

— Ты жалеешь? — Эрика подняла на меня свои прекрасные глаза. В их зелени плескалось отчаяние. Девушка действительно любила то, что имела.

— Мы начинаем ценить то, что имеем только тогда, когда потеряем, — улыбнулся я грустно, ведь эти слова имеют право на существование, и неважно, из какого ты мира. — Это закон жизни, понимаешь? Сначала у нас есть то, что мы не ценим. А когда в один момент теряем, кажется, что весь мир рухнул.