До трех ночи я уже успел перебрать в голове много чего, даже о работе подумал и о планах на будущее. Еще через полчаса понял, что все-таки немного замерз, но домой упрямо не шел.

Не знаю, чего ждал. Хотя, если говорить чистую правду, то ждал ее. Просто надо принять этот факт как должное.

Честно говоря, я надеялся, что Эрика вот-вот появится, найдет меня. Надеялся, что еще миг — и услышу голос этой прекрасной русалки за своей спиной. Я позволю ей даже убить меня, ведь не хочу жить без нее, в этом просто нет смысла.

Влюбился, как мальчишка.

Закрыл глаза и стал прислушиваться к окружающим меня звукам, которые создавали свою мелодию, свои ноты, а я удивлялся, почему раньше так не сидел и просто не наслаждался тем, что окружает нас все время?

Синее мерцание на земле я увидел не очень далеко от себя. Где-то в шестидесяти метрах. За ним шла Эрика.

Движения шара были четкими и плавными, как и самой девушки. Они точно знали, куда идти.

Сейчас я верил ей, но только не тому, что она русалка. Хвоста нет, значит, и не русалка, а вот насчет того, что она имеет некую силу — да. Много людей в наше время являются экстрасенсами, имея дар. Я больше склонялся к этой мысли, нежели к теории о русалке.

Шар прокатился не так далеко от дерева, и я уже подумал, что слишком много напридумывал, и все не так, как я себе представил, но все изменилось: шар остановился и покатился в мою сторону. До меня оставалось где-то два метра, когда он растаял — будто и не было.

Эрика стояла напротив меня. Я не видел ее лица, глаз, не ощущал эмоций, как может делать она… я видел только силуэт и, что она будет делать, не мог представить.

— Убьешь? — не знаю зачем, сказал я именно это слово. Наверное, это произошло на подсознательном уровне.

— Почти, — проговорила она с некой злобой в голосе и начала петь тихую красивую мелодию.

Билл

Сперва все было хорошо, но только сначала. Потом в голове у меня поплыло, в мысли начали пробираться жуткие картинки.

Оны были нарезанные, как слайды, которые очень быстро перелистывались. События менялись со скоростью света, и понять что-то было немного трудно. Но я сделал это.

На одном с них видел смерть бабушки и четко ощутил свои эмоции, ведь я не успел приехать, когда она была жива. Не успел попрощаться и сказать, как же сильно я ее люблю…

На другом слайде было то, как Чарли истекает кровью прямо на моих руках.

На третьем Эрика смотрела на меня своими стеклянными глазами, а в следующий миг в районе ее груди появилось темно-синее пятно, и я понял, что это кровь, а в моих руках ее сердце, которое состоит изо льда.

На четвертом слайде не было крови, но я видел, как Эрика просто уходит с моей жизни и даже не прощается. Она не сказала ни единого слова, а просто ушла в немом молчании. Ее силуэт отдалялся и отдалялся от меня, пока вовсе не растворился. Я побежал к ней, спотыкаясь, принялся кричать, что не хочу ее терять, и, встав на колени, заплакал, как малый ребенок, который хочет к маме.

Мне было очень больно и плохо. В моих руках было то ледяное сердце с предыдущего слайда, а в груди кровь. Мне хотелось умереть, но я понимал, что не смогу это сделать и буду продолжать жить с мыслью, что не смог уберечь то, чего так долго ждал.

Любовь… она имеет очень много оттенков, много граней — она безгранична. Приносит как радость, так и боль. Вырывает твое сердце, превращая его в кусок льда, или же дает тебе пинок под зад — и ты растешь, живешь, стремишься к чему-то.

Любовь… она многое может. Может как наполнить тебя, так и опустошить.

Всегда задавался вопросом: а что такое вообще любовь? Все ли умеют любить? Наверное, я не силен в этом вопросе, потому что ответов дать не могу. Ведь понимание любви у каждого свое. Кто-то понимает это как постоянное пребывание друг с другом, нашептывание ласковых слов. А для кого-то слов не надо — любовь доказывают поступками…

Открыв глаза, я очутился в реальности. Стоя на коленях, я прикладывал руку к груди, а из моих глаз лились горькие слезы. Да, мужчины тоже умеют плакать, им тоже бывает больно. Все привыкли, что плачут только женщины, только вот это совсем не так.

Мужчины просто изо всех сил стараются сдержать свои эмоции до последнего, вот и весь ответ.

Внутри было такое опустошение, что не хотелось жить. Казалось, сердце вырвали с корнями, а душу вывернули наизнанку.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь, насколько мне было страшно и больно все эти дни, — произнесла Эрика усталым голосом. В нем я расслышал боль и отчаяние.

— Ты меня простишь? — Не глядя на нее, спросил. Я не знал ответа, не знал, что она скажет, но во мне жила надежда на то, что ответ будет «да». Нет, не сразу, со временем, когда я докажу, что Эрика действительно может мне доверять. — Я больше никогда не оставлю тебя.