Когда я спрыгнул в лодку по лестнице, Рой быстро сполз вниз, чуть не сбив меня с ног.

Майк завел двигатель и лодка начала удаляться от судна.

— Хорошая работа! — похвалил я Майка, похлопав его по широкой спине. — Вы, ребята, прибыли как раз вовремя.

Я оглянулся: нижняя палуба теперь вся была в огне. Дым полностью окутал яхту.

— Интересно, на сколько она застрахована?

— Это твоих рук дело? — переспросил Керман.

— Конечно нет! Брайан мертв. Кто-то его застрелил, а потом поджег яхту. Если бы мы случайно не наткнулись на него, то никто никогда не нашел его.

— Дороговаты похороны, — заметил Рой безразлично.

— Не очень, если судно застраховано. — Я вытащил из кармана досье Ейнон Фридлендер.

Керман посветил мне фонариком.

— Что это у тебя? — спросил.

Взглянув на первый же лист досье, я не поверил своим глазам.

Харука недовольно заметила:

— Кайто, может мы лучше решим, что будем делать дальше?

— Что делать? Мы с Керманом займемся Ейнон. А тем временем ты расскажешь Миффлину о Брайане. Заставь его как можно быстрее поехать в тот дом Хинаты на скале. Все должно закончиться сегодня вечером.

Харука уставилась на меня.

— Разве тебе не лучше самому встретиться с Миффлином?

— У нас нет на это времени. Если Ейнон в доме Хинаты, то ей грозит смертельная опасность.

Рой наклонился ко мне.

— Что все это значит?

Я потрепал бумагами перед его носом.

— Здесь все написано. С 2015 года Ейнон болела ишемической болезнью сердца. Я же говорил тебе, что они пытались скрыть какого-то большого кота в мешке. И теперь он наконец вылез!

— У Ейнон слабое сердце? — переспросил Керман, вытаращившись на меня. — Но ты имеешь в виду Дженет Корсби, не так ли?

— Послушай описание внешности Ейнон, — сказал я. — Рост: пять футов, темноволосая, глаза карие, полненькая.

— Но это не так! Она высокая и белокурая! — сказал Рой. — О чем ты говоришь?

Харука догадалась первая.

— Это не Ейнон Фридлендер. Так кто же это?

— Конечно не она! — взволнованно сказал я. — Разве вы не понимаете? Тогда, от сердечного приступа умерла сама Ейнон! А девушка, которую держали в санатории Зальцера — Дженет Корсби.

Мы стояли у подножия почти вертикальной скалы, вглядываясь в темноту.

— Вскарабкаться туда? — спросил Рой.

— Другого пути нет. Главный вход заблокирован двойными воротами под напряжением, а забор опутан колючей проволокой. Если намерены добраться к дому, то только так.

Керман отступил на несколько шагов, чтобы изучить рельеф скалы.

— Три сотни футов — это тебе не дюйм, — сказал он. В его голосе послышалось напряжение. — Боюсь, что буду не в восторге от каждого фута этой скалы!

— Ну что же, пойдем! По крайней мере попытаемся!

Первые двадцать футов были сравнительно легкими. Большие валуны образовали у подножия скалы своеобразную платформу и туда довольно несложно было взобраться.

Мы стояли на плоской площадке бок о бок и я светил фонариком куда-то в темноту. Зубчатая вершина скалы нависала над нами и выпячивалась, образуя то, что смело можно было назвать непреодолимым барьером.

Я начал карабкаться дальше. На скале можно было нащупать подходящие выступы — опоры для рук. И если бы она не была такой прямой, то не так уж и трудно было бы залезть. Но, так или иначе, я осознавал, что одно неудачное движение — и это будет конец и восхождению и мне. Я камнем упаду вниз. Не будет сползания или попыток ухватиться за что-то руками.

Когда я поднялся примерно на пятьдесят футов, то остановился, чтобы перевести дух. Не смог заставить себя взглянуть вниз.

— Ну, как ты? — задыхаясь, спросил я.

— Сам удивляюсь, что до сих пор жив, — простонал Рой. — Как ты думаешь это действительно опасно, или я только себя накручиваю?

Схватившись за очередной выступ скалы, я поднялся еще на несколько футов.

— Карабкаться — нет, не опасно. Падение — тоже нельзя назвать опасным, оно смертельно.

Мы продолжали восхождение. Пройдя четверть пути, я неожиданно оказался перед ровной площадкой. Вскарабкался на нее и прижался спиной к скале, пытаясь отдышаться. Если бы я знал, что все будет настолько плохо, то лучше попробовал бы проникнуть через ворота. Но теперь уже поздно что-то менять. Я еще мог взобраться наверх, а вот спуститься нет. На площадке ко мне присоединился Рой.

— Как думаешь, мы преодолеем тот изгиб?

— Мы должны это сделать, — сказал я, вглядываясь в темноту. — Другого выхода у нас нет. Подумай только о спуске.

Я направил луч фонарика на вершину. Слева от нас и вверх тянулась четырехфутовая расщелина, что прорезала выпуклость.

— Видишь вот это? — спросил я. — Если бы мы пролезли сквозь эту трещину, то преодолели бы этот проклятый изгиб.

Рой глубоко вздохнул.

— Ну и идеи у тебя, — сказал он. — Это просто невозможно!