С лица не сходит улыбка и я, то и дело смотрю на Мирона и застенчиво отвожу глаза.

Смотрю и отвожу взгляд снова.

Сбросив подушки и одеяла, мы устроились прямо на ковре спальни. Сидим друг напротив друга.

На мне белье и рубашка Мирона. Он в пижамных штанах в мелкую цветную полоску и белой майке.

Я пью воду, Потемкин — легкий коктейль.

— Потому что не хочешь спать, детка, — сияет он и подносит коктейль к губам.

— Какой банальный ответ. Думала, что ты сейчас разразишься новой шуткой и или опять начнешь ерничать, — убираю волосы с лица, перекидываю их на другое плечо.

— Ты меня плохо знаешь. Я не всегда ерничаю.

— Это точно! — безоговорочно соглашаюсь я.

Беру огромный бокал с водой и всматриваюсь в него на свету.

— На сей раз это обычная вода, Мирон? Больше не будет никаких сюрпризов? — устремляю взгляд на него.

— Непременно будут, крошка! Иначе я буду не я.

Впервые вижу его таким расслабленным.

— Через несколько часов на работу. Я не хочу опоздать. К тому же мне нужно заехать к себе и переодеться.

— Ну так заедешь, кто тебе мешает, — как ни в чем не бывало отвечает хозяин дома и беспечно пожимает плечами.

— Значит, ты меня не отвезешь? — слегка хмурюсь.

— Нет. В офис мне надо рано, поэтому заедешь сама. Ты ведь не маленькая девочка.

Улыбка исчезает с моего лица.

— Хорошо. Закажу такси.

— Зачем такси? У тебя есть своя машина, Лиза.

Смотрю на него так, будто он меня совсем не понимает.

— Машина стоит на парковке спорткомплекса, — напоминаю я.

Фирменный оскал Мирона вводит меня в заблуждение.

— Она оставалась там…

— Ее пригнали, детка. Твоя матрешка греется рядом с моим мерином.

— Серьезно?

— Сходи, проверь, — незамедлительно предлагает Потемкин.

— Почему ты назвал мою машину «матрешкой»? Она новая и красивая.

— Она красная, — усмехается Мирон.

— Все девочки любят красные машины. Большинство то уж точно! — обиженно скрещиваю руки.

— Банальщина!

— Ничего не банально! Эту модель девушки предпочитают нечасто, — доказываю я. — Почему ты, Мирон, даешь всем клички? А меня редко зовешь по имени? Честное слово. Я не «детка»! Бесит. И не называй мою машину «матрешкой».

Мой спич откровенно смешит Потемкина. И то, что я завожусь тоже.

Выдыхаю. Стараюсь собраться с мыслями и уже спокойнее высказываю просьбу:

— Нет, Мирон, в самом деле, можно вежливее?

— Можно! Ложись в кровать, — на полном серьезе произносит он.

— Ты не исправим! — мотая головой, едва слышно выдыхаю я.

Кому я что доказываю?

— Ты это прекрасно знала, ЛИ-ЗА, — Потемкин намеренно делает акцент на моем имени, чтобы я удовлетворилась.

Закатываю глаза и молчу, осознав, что он меня нарочно провоцировал.

— Ты хотела поговорить о банальном, вот и поговорили, — ерничает он.

Задумчиво поправляю волосы.

— Значит, завтра мы едем на двух разных машинах?

— Ты уже скучаешь, крошка? — обезьянничает он.

Закатывай, не закатывай глаза — толку не будет. Надо научиться воспринимать этого мужчину таким, какой он есть.

— Да. Уже скучаю, — губы растягиваются в грустной улыбке.

— Моя сладкая. Иди ко мне, — Потемкин делает руками характерный зовущий жест.

Прежде чем сдвинуться с места, я тихо спрашиваю:

— А завтра ты вернешь мне телефон? — напрягаю губы, чтобы не выдать свою коварную улыбку.

Кого я пытаюсь обмануть?

Смотрю на него, не отрываясь. Мирону не очень понравился мой вопрос.

— Завтра будет завтра. А пока иди сюда.

Вставать пришлось рано и по будильнику. В голове — сумбур, тело — в полудреме. Ранним утром все равно прохладно. Иду по гаражу, ежусь.

— Красивая у тебя матрешка! — со стороны звучит неизменный баритон Потемкина, когда я прохожу к своему автомобилю.

Непроизвольно закатываю глаза и слегка качаю головой.

Нет, это невозможно!

Повторно перевожу на него взгляд:

— Спасибо, пупсик! — не скрываю жеманности своего ответа. Улыбаюсь и кукольно хлопаю глазками.

Мирон довольно ухмыляется. Гад.

Красивый. Самовлюбленный и бесподобный гад!

Почему когда в моей голове возникает его образ, губы так и норовят расплыться в улыбке, а на душе становится тепло-тепло?

Хмыкаю, придав голосу и выражению лица строгость.