Пересаживаюсь поближе к бабуле, чтобы ее обнять и утешить.

— Но Лиза не такая. Она лучший специалист в своей конторе. Она любит работать.

— Да тут еще в другом дело, внучка.

— В чем? — прищуриваю один глаз.

— Мне кажется, Мирон, до сих пор любит твою маму…

Чую, бабушку не в ту степь понесло.

Как там говорят взрослые: промолчишь и за умного сойдешь.

Вот и я промолчу.

Ага.

Папа любит…

Да если бы мой папа до сих пор любил маму!

Да о чем вообще речь?

Мой папа — танкер!

Тут не может быть для него киношных страдашек и любви на расстоянии.

Так что бабуле определенно пора спать.

— Бабушка, — улыбаюсь ей самой очаровательной улыбкой! Я всегда так делаю, когда мне что-то надо, — ты должно быть сильно устала.

Ласково обнимаю ее за плечи.

— Столько всего испекла, приготовила. Тебе просто необходимо отдохнуть! — поднимаюсь на ноги. — Пойдем, я провожу тебя до комнаты. И, пожалуйста, не переживай насчет папы и Лизы. Все будет хорошо. Папа же ничего не сделает Лизе плохого?

Бабушка отрицательно мотает головой.

— Ну вот. Тогда, идем. Тебе надо прилечь отдохнуть.

К моей радости моя старушка не сопротивлялась.

Уложив ее отдохнуть, я незаметно прихватила с тумбочки ее телефон.

С моего телефона папа может и не возьмет трубку. А вот с бабушкиного — пусть только попробует не взять.

Уединившись в своей комнате, набираю папу, а затем Лизу.

Мой расчет оказался неверным.

Гудки.

И никто из них не взял трубку.

Я стала злиться.

Телефон Лизы на связи.

А она трубку не берет…

Хватаюсь уже за свой мобильный телефон и набираю ее номер.

Та же реакция.

Главное — никто не сбрасывает звонок.

Один за другим тянутся равнодушные гудки и только потом: «Абонент не отвечает, оставьте сообщение на автоответчик».

Сначала я не допускала даже мысли, чтобы оставить Лизе хоть какое-то послание. А потом, когда я посмотрела на происходящее иначе, я записала для нее несколько голосовых сообщений.

В них я беспокоюсь за нее и прошу дать знать, что с ней все в порядке.

Уже поздно ночью, когда я никак не могла уснуть, я получила от Лизы смс, что, мол, со мной все хорошо, ложись спать, Аврора.

Я тут переживаю.

Волнуюсь.

А она мне «ложись спать».

Почему всегда взрослые пытаются уложить детей спать? Чтобы они им не мешали??

Я сердито переплела руки, взглянула в полумраке на спящего Финика и, шумно выдохнув, закрыла глаза.

Спустя три дня…

Слезы крупными горошинами скатываются по щекам.

Вот значит как…

А я???

Шмыгаю носом, провожу тыльной ладонью по лицу.

Больно.

До предела.

Пока я здесь.

С бабушкой.

Одна.

Им хорошо!!!

Приступ обиды накрывает меня, и я срываюсь на плач. Прячу лицо в ладони и сползаю на скамейку.

Давлюсь слезами и неимоверной обидой.

Внутри все горит.

Я уже их ненавижу!!!

Шум чьих-то шагов заставляет меня вспомнить, что я в коридоре спорткомплекса.

Блин, кто там такой жалостливый?

На секунду поднимаю глаза.

Алина.

— Аврора, что случилось? — она слету присаживается рядом и пытается приобнять.

Резким движением плеча сбрасываю ее руку.

— Отстань от меня!!! Иди куда шла! И не лезь ко мне!!! — рыдаю я, снова уткнувшись в ладони.

— Я-я медсестру позову, — робко щебечет она, поднимаясь со скамейки.

Моя соперница такая заботливая. Хорошая. Вот только мне ее забота сейчас, как кошке пятая нога!!!

Пожалуйста, уйдите все!

Никого не хочу видеть!!!

Не слышу ее и вновь всхлипываю от плача.

В какой-то момент мои плечи сотрясаются от приступов. Они захватывают меня один за другим.

Тяжело.

Слишком тяжело.

Заставляю себя осмотреть коридор — никого.

Алинка все же убежала, значит, совсем скоро приведет «помощь», а мне ничего не нужно. Еще истеричкой осталось прослыть. И так без матери…

Хватаю рюкзак и мчусь, как могу к выходу.

На самом деле не мчусь, просто иду быстро.

Оглядываюсь.

Кажется, получиться уйти незаметной.