Вдруг, всё стихло и раздалась красивая музыка, а потом чей-то звонкий, чистый как ручей голос.

По середине харчевни на табуретке со странным музыкальным инструментом в руках стояла девчушка лет десяти с завязанными чёрной повязкой глазами. Невысокого роста, босоногая, белые волосы заплетены в косу, сарафан льняной с красной вышивкой по краю, а с боку привязан на поясной открытый мешочек для денег.

Её песни были на странном, но красивом языке. Тонкими пальчиками девчушка перебирала струны, музыка лилась, окутывая, заволакивая и покрывая собой всё свободное пространство.

Гости харчевни слушали её в тишине, иногда кладя в на поясной мешок монетки.

— Любопытно, кто она такая?

Арон пожал плечами и зевнул.

— Я так хочу спать.

— Я тоже, но эта девочка очень красиво поёт.

— Да, именно от её голоса меня ещё больше тянет спать.

— Прошу прощение, — раздался голос сзади — но вас зовет господин Зорок.

Девушка обернулась, увидев Тареля, он ей улыбнулся и поманил рукой за собой выводя из толпы гостей.

— Он в своей комнате, наверху пойдёмте, я вас проведу.

Тарель, Арон и Таволга подошли к небольшой, деревянной лестнице, ведущей на второй этаж.

Ступеньки тоскливо скрипели от каждого шага. Снизу слегка доносились звуки музыки, смех, разговоры, но уже не так громко. Казалось, что эта лестница поглощает звуки, не даёт им пробиться наверх.

Комната Зорока была очень узкой, захламлённой и пропахшей табаком с плесенью. На полу лежала шкура какого-то животного, письменный, кривой стол с кучей вещей на нём, табурет, деревянная кровать со скомканным одеялом, полки обставлены каменными не большими статуэтками и книгами.

Хозяин харчевни стоял рядом с окном, в руках держал большой сверток. Он задумчиво глядел в темноту и курил трубку.

— Господин Зорок, я привел вам наших посетителей.

— Хорошо, Тарель, теперь можешь идти.

Русал кивнул, ушёл плотно закрыв за собой дверь.

– Вот, держите, это вам. — Зорок протянул Арону свёрток — Открывайте, не стесняйтесь.

В нём оказалась рубаха, чёрные штаны, онучи и лапти.

— Это всё что я нашёл. Надеюсь подойдет, переодеться можете в соседней комнате.

— Зорок, спасибо вам, но нам нечем вас отблагодарить.

— Мне ничего не надо. Только составьте компанию, выпейте со мной ягодной наливки, а то одному скучно. Это будет оплатой.

Арон вышел, за дверь, а Таволга осталась стоять переминаясь с ноги на ногу, теребя юбку сарафана.

Глаза хозяина вспыхнули яркими, жёлтыми огнями и потухли.

— Что вы делали сегодня в лесу? Скрывались?

— Да, за нами гнались из Розыска опасных магов.

— А почему? Вы ведьма? Или ваш молодой человек колдун?

— Нет, я травница, а молодой человек…

— Что?

— Он мой друг.

— Тогда что розыску от вас надо? Они просто так не открывают охоту на обычных людей. Большинство моих посетителей ушли в лес не по своей воли, а из-за розыска.

Не успела девушка ответить, как зашёл Арон.

Хозяин таверны сразу прекратил говорить, а на губах появилась улыбка.

— Одежда подошла?

— Да, спасибо. — он оглядел себя, поправив воротник.

— Сейчас достану наливку из погреба и приду, а вы пока располагайтесь.

Зорок ушёл. Его тяжёлые шаги были слышны за дверью.

Таволга подошла к полкам и взяла странный, прозрачный флакон с красной жидкостью, надписи на нём не было.

— Что это?

Девушка откупорила пробку.

— Фу, это кровь. Но зачем она ему? — Таволга поставила флакон на место, потом подошла к кровати, присела, убрала свесившуюся простынь и резко отдёрнулась — А вот это что? Череп какого-то животного?

Арон подошёл поближе, нагнулся к ней.

— Да, череп скорее всего оленя.

— Ужас какой! Надо как-то отсюда выбираться.

Только она это прошептала, как послышались шаги на лестнице, дверь открылась. На пороге стоял Зорок с кувшином и тремя небольшими рюмками в руках.

— Вы не долго меня ждали? В погребе темно, спиртного много, ничего не видно, а от свечи огонь маленький.

— Нет, всё хорошо.

Хозяин харчевни подошёл к столу, поставил рюмки, разлив в них розовую жидкость, которая очень приятно пахла земляникой с клюквой.

— Эта наливка настаивается ровно год, по особому рецепту моей покойной матушки, думаю вам понравится.