— А мне нужно тебе кое в чем признаться, — Маричка резко села, свесив ноги с кровати.

— Не нужно, это теперь не важно, — мягко улыбнулся Стефан, потянув ее за руку лечь обратно.

— Нет, это и теперь важно, — заволновалась Маричка, — мне давно надо было тебе признаться, а я все медлила, все тянула. Мне тоже надо было принять решение, чтобы не навредить тебе, а я никак не могла…

— Ты все про месть, — нахмурился Стефан, вот о чем он сейчас не хотел слышать, так это про застаревшую повинность любимой.

— Нет никакой мести, и мстить мне некому, — поджав губы медленно проговорила Маричка, — мои родные умерли сами, от мора.

— Господарь яворов умер от мора?! — тоже сел на кровати Стефан, не веря своим ушам.

— Нет, Яворонов убили, это так, только я не Мария Яворонка, — выдохнула Маричка, сверкнув очами.

— Что значит не Яворонка? — не понял Стефан. — А кто же ты?

— Самозванка, — совсем уж тихо прошептала жена.

— Как? — только и смог выдохнуть Стефан, да уж, его женка — это прямо ведьмовская книжка с кучей секретов.

— Но я же не со зла, я никогда не позволила бы себе выйти замуж за королевича, ты не думай, — затараторила Маричка, — я же сперва согласилась, потому что думала — ты помираешь, ну побуду женой королевича пару часов, раз у него блажь такая, да и все. А потом явилась эта в красном платье, — Маричка фыркнула, и Стефан невольно улыбнулся, чувствуя ее легкую ревность. — Эта пани сказала, что ты не королевич и ты мне про это намекнул, и Адамусь поверил, да все поверили, даже пан Невесский, а он очень проницательный, людей насквозь видит.

— Даже слишком, — неприязненно поморщился Стефан.

— А я так обрадовалась — ты не королевич, я не господарька, а значит есть дорожка в будущее, не все так плохо, мы же можем просто быть семьей. Я думала — приедет настоящий королевич, мы ему в ноги упадем, ну или сбежим, на родину твою поедем. Ты рассказывал, что у тебя матушка с батюшкой живы, ну я же не знала, что ты про короля с королевой говоришь, — Маричка всхлипнула, — я думала, вот приедем, они меня примут, я бы постаралась им понравиться, я это умею…

— Это уж точно, — притянул ее к себе Стефан.

— Думала, жить станем, детишек тебе нарожаю. Все хорошо будет, такая надежда была, и все разом обрушилось, — и Маричка зарыдала у него на плече.

— Ну, будет — будет, — попытался успокоить ее Стефан. — А где же настоящая Яворонка?

— На небе, где же еще безвинноубиенной быть? — пожала плечами Маричка, вытирая слезы.

— Убиенной? — эхом повторил Стефан.

— Ну да, их тогда всех убили, всю семью, никого не пожалели, даже младенцев, — Маричка перекрестилась, оборотясь на угол, где стояла икона. — Я за них каждый вечер молюсь и свечки ставлю.

— Может уже по порядку расскажешь, — откинулся на подушки Стефан. — Если ты не Мария, то кто тогда?

— Я Мария, но не та, я дочь лесника.

Стефан мог поклясться, что жена сейчас покраснела, признание ей давалось с большим трудом.

— Мы не специально, так получилось. Мы с бабулей вдвоем остались, все померли, а тут пан Липник с охоты к нам случайно заехал, ну и окликнул меня — Мария, а я и повернулась, я же Мария. А он во мне племянницу опознал, плакал и все бабулю благодарил, а она со всем соглашалась, и мне приказала молчать. Страшно старой и малой одним на хуторе, каждый обидеть может, а у пана Липника хоромы большие и сыто. Ему племянница нужна, а нам бы выжить. Вот мы и приврали.

— Ну да, так, саму малость, — ехидно поддел Стефан.

— Ты на моем месте не был и от голода не умирал! — вдруг разозлилась Маричка. — Пан Липник сначала только меня забрал, но я каждый день плакала и просила и бабулю забрать, он согласился и ее привез. И так мы хорошо зажили. Бабуля у меня лекарка знатная, врачевала всех, я по хозяйству быстро приловчилась. Пан Липник мне учителей нанял — манерам и читать учить. Очень ласков был со мной. Не жизнь, а рай. А что потом будет, я про то не думала, — Маричка замолчала, вспоминая свое счастливое детство.

— Что же дальше? — осторожно напомнил Стефан.

— Бабуля умерла, — сухо проговорила она, — и я осталась одна.

— Но был же Адумусь, он тебя любит, — возразил Стефан.

— Он любит свою племянницу, родную кровь, Марию Яворонку, а не Маричку, дочь лесника. Его, по-моему, кроме желания возродить угасший род, вообще ничего не интересует. Ведь ты ему понравился, он так тобой искренне восхищался, хвалил, а сегодня, видел, как переменился? То-то же. Ему на нас плевать.

Что тут возразить? Она права. И как может Стефан судить жену, его всегда окружали родные — мать, братья… отец. Про отца сейчас не хотелось думать, слишком свежа рана. Сквозь свои мысли Стефан услышал голос жены и вздрогнул всем телом, потому что она сказала: